Весенние праздники. XIX - начало XX в. - [104]
Запуст — персонаж масленичной обрядности
Другой обрядовый танец — «на овес» — был мужским. В понедельник на остатки мужчины, танцуя, тоже подскакивали, чтобы высоким вырос овес — основной корм для лошадей, с которыми они управлялись в хозяйстве. Не случайно и танец «на овес» считался мужским танцем. В Вармии и на Мазурах, чтобы хлеб уродился, танцевали в воскресенье, а «на картофель» — в понедельник. В восточных Мазурах, чтобы хорошо лен рос, в воскресенье катались на новых санях.>{636}
По традиции в «пепельную среду» крали друг у друга вещи, а потом владельцы выкупали их в корчме.
Распространенным мифологическим персонажем масленицы у поляков был запуст (zapust). Ряженые отец и мать запусты ходили в повяте Выжиском Познанского воеводства.>{637} У курпей вечером в пепелец в избы въезжал запуст — парень на деревянном коне. Он скакал по дому и обсыпал всех пеплом.>{638} В краковских деревнях запустом считался один из ряженых, ходивший в остатки. Он был в вывернутом кожухе, подпоясанном соломенным перевяслом, на голове у него была высокая шапка с лентами. Его сопровождали другие ряженые — бохуски (см. выше). В своих орациях они именовали запуста князем.>{639}
В северных районах Великой Польши своеобразную роль запуста исполнял скрипач в корчме. В последний карнавальный вторник он становился в корчме на колени, вырывал из скрипки все струны. Каждый из присутствующих при этом надевал ему свою шапку, так что на голове у него образовывалась пирамида шапок. Тогда старший из мужчин сбивал эти шапки палкой, как бы срубал голову запусту. Когда скрипач вставал, все посыпали себя пеплом (золой), били в грудь и расходились по домам. Обсыпание пеплом в попелец было обязательным, от этого обычая произошли названия первой среды после карнавала — «попелец», «пепельная среда».
Над порогом входа в корчму или в избу вешали сито с пеплом и обсыпали им всех входящих. Посыпали пеплом друг друга и дома.>{640}
Обычаи «отрубать» голову запусту-скрипачу, «вешать» скрипача по своему смыслу связаны, вероятно, с так называемым судом и обезглавливанием запуста, менсопуста — смерти, а также с масленичными обычаями наряжать куклы, топить их или жечь. В Кракове зрелище суда и обезглавливания смерти устраивали в карнавал студенты Краковской академии. Сохранились сведения о том, что обычай этот справлялся еще в 1860 г. в Радомском повяте. Смерть изображал высокий мужчина, он накрывался простыней, прикреплял искусственную голову, ложился в кустах и притворялся спящим. Его находили, будили, для чего дьяволы-ряженые били в колотушки. Затем «палач» отрубал голову запусту, из нее сыпался на всех пепел.>{641}
В краковских и мазурских деревнях наряжали куклу менсопуста, несапуста, заковывали ее в кандалы. В попелец менсопуста судили и обезглавливали.>{642} В любельских деревнях топили или жгли в попелец смерть — соломенное чучело, которое весь карнавал возили по улицам.>{643} У Мазуров в этот день возили по деревням соломенное чучело в рост человека, потом срывали с него одежду, топили или сжигали, прыгая через огонь. Все это заканчивалось обильным угощением.>{644}Топили чучело в келецких и свентокжижских деревнях.>{645}
Можно предположить, что во всех этих обычаях запуст-менсопуст был мифологическим существом, олицетворяющим зиму. Его провожали (можно сравнить это с проводами зимы на масленицу у восточных славян) и уничтожали, очищая путь весне. Для того, чтобы воскресить природу от подобного смерти зимнего сна, сжигали, топили или обезглавливали чучело смерти.
В Поморье у рыбаков некоторые обычаи карнавала были связаны с профессией. Так, по обыкновению, члены каждой из рыболовецких артелей — машоперий (maszoperyja) приходили к своему шкиперу, чтобы собрать невод. Сделав это, они привязывали сеть к потолку и качались в ней, что, по их мнению, должно было хорошо повлиять на улов лосося. Вокруг невода танцевали. Среди рыбаков был распространен также обычай во время карнавальных увеселений договариваться о том, кто с кем будет ловить рыбу на одной лодке. Договорившиеся выбирали машопа (maszop) — предводителя.>{646}
2 февраля повсеместно в Польше отмечали праздник божьей матери громничей. Само название праздника говорит об ожидании весны с ее первыми грозами. В этот день в костелах светили свечи — громницы. Во время грозы такую свечу зажигали и ставили на окно. Детям, а в старину и взрослым, подпаливали ею волосы, чтобы не боялись грома. Детям прижигали волосы и для того, чтобы не боялись волков. Свечу, обвязанную пасмой льна, святили, считая, что от этого будет хороший урожай льна. Приметы на этот день, связанные с будущим урожаем, были такие: «Если на громницу ясно, в стодолах будет тесно» («Jak na gromnice jasno, w stodołach ciasno»); пасмурная погода предвещала хороший урожай меда. Дымом от громничей свечи изображали на дверях избы или на балке крест, чтобы зло не имело доступа в дом.
