Весенние ласточки - [94]

* * *

В Париже делегации направились к могиле Неизвестного солдата только во второй половине дня. Организаторы демонстрации во избежание осложнений отказались от первоначальной мысли устроить шествие по Елисейским полям. Правительство не могло запретить людям приносить цветы на могилу, а народ со свойственной ему смекалкой сумеет сам придать этой церемонии надлежащий характер.

Уже в час дня по обе стороны широкого проспекта, который соединяет площади Согласия и Этуаль, выстроились шеренги полицейских. Несколько позже явился сам префект полиции в сопровождении целого генерального штаба. Они проверили меры, принятые для охраны порядка у священной надгробной доски.

— Поняли? Вы разрешаете класть цветы, но никаких сборищ, и все ленты с надписями срывать.

Была ясная погода, и с площади Этуаль открывался великолепный вид на Елисейские поля, на прямой как стрела проспект, который пересекает площадь Согласия, где возвышается обелиск из Луксора, Тюильрийский сад, выходит на площадь Карусель и упирается в Лувр.

Первая делегация, состоящая из бывших фронтовиков и инвалидов войны, появилась в три часа дня. Через час из станции метро «Георг V» вышла делегация, в которой был профессор Ренгэ. Его сопровождали члены районного комитета мира — Ирэн Фурнье, Огюст Пибаль, Леон Бурген, Жак и Жаклина, — а также двое его учеников из Коллеж де Франс. Утром все, кто смог освободиться, приняли участие в другой делегации, которая побывала у Люксембургского сада и возложила венок на месте, где был убит сын старушки, с которой члены комитета познакомились в доме педикюрщика. Консьержка Томасен отправилась туда в сопровождении своей подруги Флери, и они договорились после обеда поехать на кладбище.

— Не задерживайтесь, проходите! — раздались возгласы полицейских, как только делегация вышла из метро.

Впереди них медленно поднимались к площади Этуаль группы людей с цветами, они тоже направлялись к Триумфальной арке. Серж де Мулляк и аббат Дюбрей входили в делегацию Национального Совета Мира, они увидели Ренгэ и предложили ему:

— Присоединяйтесь к нам.

— Нет, я предпочитаю оставаться незамеченным и сопровождать делегацию моего комитета.

Они возложили цветы, минуту постояли у могилы, но к ним немедленно подошел офицер с дубовыми листьями на фуражке.

— Господа, останавливаться запрещено, — резко сказал он. Уходя, они увидели, как один из полицейских сорвал с букета трехцветную ленту с надписью, требующей прекратить перевооружение Германии. Но вслед за ними подходили другие делегации, и все росла груда цветов на плите, где вот уже больше тридцати лет горит неугасимое пламя.

Возвращаясь, они видели, как по противоположной стороне проспекта нескончаемый поток делегаций двигался к могиле Неизвестного солдата.

— Вон мой муж, — сказала Ирэн и пересекла улицу, чтобы сообщить о появлении на свет Жан-Жака Морена. — Мой муж с заводской делегацией, — сказала она своим друзьям, нагнав их. — Сегодня рабочие его цеха прервали работу и украсили цветами мемориальную доску на стене завода.

— Говорят, на Лионском вокзале здорово получилось: собрались пятьсот железнодорожников и почтовиков, все в форме! — сообщил Огюст Пибаль.

— И не только там. Мне вот говорили, что в Ботаническом саду… — начал Леон Бурген.

Ирэн остановилась, поджидая Жаклину и Жака, которые не принимали участия в общем разговоре и шли сзади.

— Ну как дела, голубки? Луи мне сообщил приятную новость: мы получаем квартиру. Если хотите, можете перебираться в нашу старую.

Жак не знал, как выразить свою благодарность.

— А мы как раз назначили свадьбу на май. Вы придете?

— Обязательно.

Жак был в радужном настроении. Он мечтал о будущем, и все радовало его. Обрадовался он и встрече со стариком Жюлем и Вебером.

— Вы что здесь делаете? — спросил он.

Старик Жюль проговорил ворчливо:

— Никто больше не захотел пойти. Всегда одна и та же история. Ну а я этот день никогда не пропускаю.

— Ты доволен новым местом? — спросил Вебер, прощаясь.

— Очень. Моя хозяйка задумала открыть торговлю мороженым, и я буду работать сорок часов в неделю.

Вскоре их нагнали педикюрщик и преподаватель английского языка.

— Я оставил машину у Большого дворца. Если дамы не возражают, у меня есть два свободных места, — предложил учитель.

Ирэн Фурнье представила его и педикюрщика профессору Ренгэ. Было видно, что оба они польщены таким знакомством.

— Я уже давно мечтал об этом и пришел сюда отчасти в надежде вас увидеть, — сознался учитель.

Машины образовали пробку из-за беспрерывного потока людей, пересекавших площадь Этуаль. Регулировщики нервничали, но толпа, хотя и более густая, чем обычно, вела себя спокойно, словно все вышли на прогулку. Небо было поразительно голубое, весеннее солнце уже начинало пригревать. Легкий свежий ветерок, возвещавший о конце зимы, развевал темные волосы Жаклины. Нежно опершись на руку Жака, она, улыбаясь, думала о будущем.

— Смотрите, ласточка! — заметил педикюрщик. — Я их еще не видел…

— Она мне напомнила о чайках в Праге, — сказал Эдуар Ренгэ учителю, с которым они дружески беседовали. — Там эти птицы прилетают в день, когда трогается лед.