Весёлый Пушкин, или Прошла любовь, явилась муза… - [24]

* * *

На придворных балах Пушкину бывало отчаянно скучно, как-то полузевая и потягиваясь на одном из вечеров, он прочитал по памяти две строки из старинной песни:

Неволя, неволя, боярской двор.

Стоя наешься, сидя наспишься.

* * *

Наталье Николаевне было тяжело переносить то постоянное внимание, которое дарили Пушкину женщины, восхищенные его умом, талантом и мужским обаянием. Однажды на балу поэт отвлекся от молодой жены на некоторое время в искрометной беседе с очаровательной madam Крюднер. Наталья Николаевна в обиде уехала домой одна. Отсутствие жены Пушкин заметил не сразу, когда вслед за ней он приехал и вбежал в комнаты, обиженная женщина снимала вечерний наряд. Виновато улыбаясь, Пушкин обеспокоено спросил:

– Что с тобою? Отчего ты уехала?

Вместо ответа жена повернулась в гневе от зеркала, перед которым снимала драгоценности, лицом к мужу и с размаха отвесила ему звонкую пощечину. Пушкин пошатнулся и тут же залился звонким смехом. Наталья Николаевна оторопела. Позже поэт рассказывал эту историю с веселым заразительным смехом Вяземскому, повторяя слова: «У моей мадонны рука тяжеленька».

* * *

Поведение поэта на балах часто бывало слишком заметным или чересчур оригинальным. И. Короткова вспоминала: «В 1833 году я жила с моим отцом в Симбирске, где тогда губернатором был Александр Михайлович Загряжский. У Загряжского была только одна дочь, с которою я в числе прочих городских барышень училась у них в доме танцевать. Однажды осенью во время урока танцев по залу пронесся слух, что приехал сочинитель А. С. Пушкин, мы все взволновались от ожидания увидеть его, и вдруг входит в залу господин небольшого роста, в черном фраке, курчавый, шатен, с бледным или, скорее, мулатским рябоватым лицом. Мне он показался очень некрасивым… Мы все уже сидели по стульям и при его общем нам поклоне сделали ему реверанс. Уже через несколько минут мы все с ним познакомились и стали просить его потанцевать с нами, он немедленно же согласился, подошел к окну, вынул из бокового кармана пистолет и, положив его на подоконник, протанцевал с каждой из нас по нескольку туров вальса под звуки двух скрипок».

* * *

Спросили у Пушкина на одном вечере про даму, с которой он долго разговаривал, как он ее находит, умна ли она.

– Не знаю, – отвечал Пушкин очень строго и без желания поострить, – ведь я с ней говорил по-французски.

* * *

В своем дневнике 7 января 1834 года, в связи с присвоением ему звания камер-юнкера, Пушкин записал:

«Великий князь намедни поздравил меня в театре. «Покорнейше благодарю, Ваше Высочество, до сих пор все надо мной смеялись, вы первый меня поздравили».

* * *

«Я рапортуюсь больным и боюсь царя встретить. Все эти праздники просижу дома. К наследнику являться с поздравлениями и приветствиями не намерен; царствие его впереди, и мне, вероятно, его не видать. Видел я трех царей: первый велел снять с меня картуз и пожурил за меня мою няньку; второй меня не жаловал; третий хоть и упек меня в камер-пажи под старость лет, но променять его на четвертого не желаю: от добра добра не ищут. Посмотрим, как-то наш Сашка будет ладить с порфирородным своим тезкой; с моим тезкой я не ладил. Не дай бог ему идти по моим следам, писать стихи, да ссориться с царями».

Из переписки А. С. Пушкина Н. Н. Пушкиной, 1834

* * *

«У меня голова кругом идет. Не рад жизни, что взял имение; но что же делать? Не для меня, так для детей. Сюда ожидают прусского принца и много других гостей. Надеюсь не быть ни на одном празднике. Одна мне и есть выгода от отсутствия твоего, что не обязан на балах дремать, да жрать мороженое».

Из переписки А. С. Пушкина Н. Н. Пушкиной, 1834

* * *

Дома сижу до 4 часов и работаю. В свете не бываю; от фрака отвык, в клубе провожу вечера. Книги из Парижа приехали, и моя библиотека растет и теснится. Хлопоты по имению меня бесят: с твоего позволения, надобно будет, кажется, выйти мне в отставку и со вздохом сложить камер-юнкерский мундир, который так приятно льстил моему честолюбию и в котором, к сожалению, не успел я пощеголять. Ты молода, ты уже мать семейства, и я уверен, что тебе не труднее будет исполнить долг доброй матери, как исполняешь ты долг честной и доброй жены. Зависимость и расстройство в хозяйстве ужасны в семействе; и никакие успехи тщеславия не могут вознаградить спокойствия и довольства. Тетка (Натальи Николаевны, Екатерина Ивановна Загряжская) меня все балует – для моего рождения прислала мне корзину с дынями, с земляникой, клубникой, так что боюсь поносом встретить 36-й год бурной моей жизни. У меня желчь, так извини сердитые письма.

Из переписки А. С. Пушкина Н. Н. Пушкиной, 1834

* * *

Пушкин тщательно готовился к созданию образа Пугачева в своей повести «Капитанская дочка», посещал места, связанные с восстанием Пугачева. В поселке Берды, где прежде находился штаб восставших, поэт встретился со старухой, знающей и хорошо помнящей Емельяна. Пушкин разговаривал с ней целое утро, она показала ему, где стояла изба Пугачева, показала, где по преданию зарыт клад Емельяна, и спела песни, посвященные народному герою. Благодарный поэт дал ей на прощание червонец. Александр Сергеевич с приятелем уехали в город, однако червонец наделал много шума. Бабы и старики не могли понять, зачем было чужому приезжему человеку расспрашивать с таким интересом о разбойнике и самозванце, но еще более не могли постичь они, за что было платить червонец. Дело показалось им весьма подозрительным, и, чтобы-де после не отвечать за такие разговоры, чтобы опять «не дожить до греха да напасти», казаки на другой же день снарядили подводу в Оренбург, привезли старуху, роковой червонец и донесли куда следует: «Вчера-де приезжал какой-то чужой господин, приметами: собой не велик, волос черный, кудрявый, лицом смуглый. Подбивал под «пугачевщину» и дарил золотом, должно быть антихрист, потому что вместо ногтей на пальцах когти».