Веселый мудрец. Юмористические повести - [8]

— Вот идет последний! — говорили Насреддину. — Больше в мечети никого нет. Только мулла…

— Кто бы он ни был, но уж ему от меня не убежать! — отвечал ходжа, позванивая уздечкой.

Конечно, мулла и не подозревал, чем грозила ему его же собственная шутка. И он, довольно посмеиваясь, вышел из мечети, собираясь идти домой.

— А, негодный ишак, — бросился к нему Насреддин, — наконец-то я тебя нашел!

В мгновение ока ходжа взнуздал муллу, вскочил ему на спину и, барабаня пятками по животу, приказал:

— Немедленно скачи на мельницу, отродье шайтана! Там с утра лежит второй мешок с мукой!

— Спасите! — закричал мулла. — Убивают.

— Ничего не поможет тебе, упрямое животное! — кричал Насреддин. — Я тебя изобью до смерти, если ты будешь противиться! Сам достопочтенный мулла надоумил меня в присутствии десятка свидетелей, как тебя найти, длинноухий! Ну, поехали! Или ты плетки захотел?

Мулла понял, что сопротивление принесет побои, и покорился своей участи.

— Только не бей меня! — взмолился он. — И пойдем шагом.

— Хорошо, — милостиво согласился Насреддин. — Но зачем ты поставил вместо себя какого-то белого ишака, а сам исчез?

— Теперь я понимаю, — промямлил мулла, — что сделал ошибку…

И кишлак увидел необычайное зрелище: по улице верхом на взнузданном мулле лихо проскакал Насреддин.

Ребятишки и молодежь бросились следом за ходжой и муллой на мельницу. Там Насреддин снял уздечку с муллы, а мулла бросился к белому ишаку и начал стирать с него мучную пыль.

Когда ишак снова стал темно-серым, мулла, опасливо озираясь на непрошенных свидетелей, сказал ходже:

— Вот твой ишак! Узнаешь теперь?

— Конечно, узнаю, — сказал Насреддин, взваливая на ишака оставленный утром второй мешок. — Но ведь вас и спутать нетрудно — вы различаетесь только мастью.

Хотя все слушатели и знали эту историю наизусть, но они еще раз прослушали ее с большим вниманием. И внимательнее всех слушал рассказчика старик путник с озорными глазами.

— Вот с нашим бы муллой проделать такое! — мечтательно сказал молодой каменщик. — Может, поуменьшилось бы у него спеси.

В это мгновение из-за стен будущей мечети выскочил толстый мулла. Размахивая руками и крича во всю глотку, он побежал к кривому дереву, стоящему возле пруда.

Строители испуганно вскочили, но мулла на них не обращал никакого внимания: он гнался за тяжело летящей вороной, которая держала в клюве что-то белое.

— Отдай, негодница! Брось мое мыло, проклятая аллахом! — орал мулла.

— Дай птице помыться! — крикнул старик, продолжая как ни в чем не бывало сидеть в тени дувала. — Ведь она чернее тебя!

Ворона села на сук, а жадный мулла, подбежав к дереву, быстро работая руками и ногами, полез по стволу вверх.

Неожиданно ворона взлетела и, не выпуская мыла из клюва, замахала крыльями возле обнявшего ствол муллы. Тот протянул к ней руку, надеясь, видно, ухватить негодную птицу, но потерял равновесие и, не удержавшись за ветки, рухнул на берег пруда.

— Ай! — воскликнули сердобольные строители и хотели было бежать на помощь мулле. Но спокойный голос старика путника остановил их:

— Ничего страшного не случилось, правоверные. Ну, упала чалма. Так что ж?

Мулла вскочил, посмотрел вслед улетающей вороне и, повернувшись к незнакомцу, сказал, охая и потирая ушибленное место:

— Ты ослеп, странник! Это я, я упал…

— О, чалма заговорила! — недоуменно развел руками старик. — Я и не заметил, что внутри нее находится такой толстый, жадный мулла! То-то все удивились: слишком много шума от падения простой чалмы!

Мулла был явно озадачен: почему этот бедняк, неизвестно откуда появившийся здесь, осмеливается беседовать с ним в таком тоне?

Хитрый мулла недаром слыл очень осторожным человеком. Он никогда не рисковал зря, умея из любого трудного положения извлечь для себя выгоду. Прикидываясь другом бедняков, он то призывал на голову непослушных небесные кары, то обещал помощь — все того же небесного происхождения. Обычно в конце концов мулла всегда умел поставить на своем. Даже там, где богач Абдулла — самый влиятельный и знатный человек в округе — не мог добиться успеха, мулла со своими лисьими повадками всегда умел поставить на своем. И на этот раз мулла решил действовать осторожно.

«Надо поговорить с этим нечестивцем один на один, без свидетелей», — подумал мулла. И сказал печально:

— А почему стоит работа, угодная аллаху? Сегодня стена увеличилась всего на ладонь. Может быть, черны ваши души, правоверные? Может, и небо не хочет, чтобы ваши ленивые руки делали святое дело?

— Мы просто отдохнули немного, — ответил самый старый из строителей. — А стена с утра выросла не на одну ладонь, а на три.

Старик путник отряхнул крошки с бороды, встал и потрепал своего ишака по холке. Лицо старика вдруг стало грустным-грустным. Он начал утирать щеки рукавом халата, словно из глаз лились потоки слез.

Уже сделавшие несколько шагов в сторону стройки каменщики и мешальщики глины остановились.

— Что с тобой случилось, пришедший из далека? — елейным, голоском спросил мулла.

— Это длинная история, о мудрейший мулла, — растроганно молвил путник. — И она закончилась тем, что я потерял моего любимого ишака. Да, он умер… Доблестный отец вот этого серого…