Веселые ваши друзья - [10]
«Все это рассказывалось с натугой, — вспоминает Л. Рахманов, — каждое слово чуть не клещами надо было вытягивать. Голос сухой, надтреснутый. Видно, что не до шуток…»
Как же в душе смеялся писатель в эту минуту…
Такие разные сестры
Стремление прикрыть добродушным, а то и задорным смехом свою любовь к герою проявилось и в «малышовых» произведениях Пантелеева, созданных перед самой войной, прежде всего в «Рассказах о Белочке и Тамарочке».
Рассказы эти, в целом вполне реалистические, в то же время близки к сказочной манере — по тону своему, по рисунку фразы, да и по композиции.
«У одной мамы было две девочки.
Одна девочка была маленькая, а другая побольше. Маленькая была беленькая, а побольше — черненькая. Маленькую звали Белочка, а черненькую — Тамарочка.
Девочки эти были очень непослушные».
Так вполне могла бы начинаться сказка.
Как почти во всякой сказке, с девочками случается именно то, от чего их тщательно предостерегают Нарушать запреты детям, как и героям сказки, особенно свойственно. Сказка удовлетворяет как бы извечное детское любопытство: а что будет, если нарушить запрет?!
Сами по себе Тамарочка и Белочка — образы не комические; но слишком уж разные характеры их, сталкиваясь, становятся причиной того, что девочки то и дело попадают в смешные положения[5].
Немалую роль в этих рассказах играет и «комизм возраста». О том, что это такое, придется поговорить особо.
Комизм возраста
«Наука о смехе» — теория комического, — как мы уже говорили, не очень точна. Да и терминология ее еще мало разработана. Не надо удивляться поэтому, что такого термина — «комизм возраста» — у нее пока нет.
Но нам при анализе веселых детских книжек без этого термина не обойтись. Поскольку «комизм возраста» присущ едва ли не любой детской книге, если эта книга не чужда юмора.
Что же это такое — «комизм возраста»? Что разуметь мы будем под этим понятием?
Давайте сперва оглянемся на термины, которые уже есть.
Комизм слова возникает из возможностей, заложенных в человеческом слове. Тут и смешные словечки, и забавная манера их произнесения, всевозможные речевые изъяны и т. п.
Комизм положения — из разных жизненных ситуаций: случайных встреч, недоразумений, взаимного непонимания и пр.
Комизм характеров — из смешных черт, присущих тому или иному человеку, или на контрасте двух резко различных характеров (Дон Кихот и Санчо Панса).
Образный комизм — при использовании писателем комических сравнений, метафор, эпитетов, гипербол и прочих средств образной выразительности языка.
Ну а комизм возраста? Он возникает из тех временных качеств, какие присущи человеку данного возраста.
Какой бы гениальный человек ни вырос впоследствии из ребенка, пока он мал — он наивен. Наивен и в своем понимании окружающего мира, и в своем поведении. На почве детской наивности и возникает чаще всего комизм возраста.
То же можно сказать о нетерпении, неусидчивости, переоценке своих сил («Я уже взрослый!»). Эти качества, присущие всем детям без исключения, также охотно обыгрываются детскими писателями.
А старческая забывчивость, рассеянность, осторожность? Она тоже может послужить поводом для создания комических сцен. Выходит, комизм возраста можно встретить не только в детской книге.
Если же «детские» или «старческие» качества свойственны человеку уже не юному, но еще и не старому (Рассеянный у Маршака), значит, они стали уже чертами его характера. И комизм, возникающий при обыгрывании писателем этих качеств, будет уже не комизмом возраста, а комизмом характеров.
Сыроежки надо есть с солью
В «Рассказах о Белочке и Тамарочке» комизм возраста присутствует как нечто заданное, постоянно действующее. Потому что речь тут идет об очень маленьких детях.
«А какие они, грибы? Они на деревьях растут?» — спрашивает у мамы Белочка. А старшая сестренка «поправляет» ее: «Глупая! Разве грибы на деревьях растут? Они по кусточкам растут, как ягодки».
Характеры у сестренок разные, но обе одинаково наивно объясняют то, что взрослому человеку и объяснять не надо.
Выслушав мамины советы, девочки стали собирать грибы самостоятельно. «Увидят — под березой гриб растет — значит, подберезовик. Увидят, шапочка будто маслом намазана — значит, масленыш. Шапочка светленькая — значит, белый гриб». Снова комизм возраста налицо.
Тут следует исключительно тонкая сцена — и драматичная, и смешная сразу.
Мама у девочек потерялась (по их же вине). И вот они устали, проголодались — но ведь у них полные корзины грибов! И Тамарочка (идеи к ней всегда раньше приходят, чем к Белочке, правда, чаще они ведут к неприятностям), Тамарочка говорит:
«— Знаешь, что? Давай грибы есть.
Белочка говорит:
— Как же их есть?
— А сыроежки?!
Вот высыпали они поскорей грибы на землю и стали их разбирать. Стали искать, которые среди них сыроежки. А грибы у них перемешались, ножки у них отвалились, не поймешь, где что…
…Спорили они, спорили и наконец отобрали штук пять или шесть самых лучших.
Вот эти уж, — думают, — обязательно сыроежки».
Ох уж эта уверенность, абсолютно ни на чем не основанная! (Вот он, комизм возраста!) Просто надоело грибы разбирать, ну и решили дружно обе сестренки, что «эти уж — обязательно сыроежки»…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Диссертация американского слависта о комическом в дилогии про НИИЧАВО. Перевод с московского издания 1994 г.
Книга доктора филологических наук профессора И. К. Кузьмичева представляет собой опыт разностороннего изучения знаменитого произведения М. Горького — пьесы «На дне», более ста лет вызывающего споры у нас в стране и за рубежом. Автор стремится проследить судьбу пьесы в жизни, на сцене и в критике на протяжении всей её истории, начиная с 1902 года, а также ответить на вопрос, в чем её актуальность для нашего времени.
Научное издание, созданное словенскими и российскими авторами, знакомит читателя с историей словенской литературы от зарождения письменности до начала XX в. Это первое в отечественной славистике издание, в котором литература Словении представлена как самостоятельный объект анализа. В книге показан путь развития словенской литературы с учетом ее типологических связей с западноевропейскими и славянскими литературами и культурами, представлены важнейшие этапы литературной эволюции: периоды Реформации, Барокко, Нового времени, раскрыты особенности проявления на словенской почве романтизма, реализма, модерна, натурализма, показана динамика синхронизации словенской литературы с общеевропейским литературным движением.
«Сказание» афонского инока Парфения о своих странствиях по Востоку и России оставило глубокий след в русской художественной культуре благодаря не только резко выделявшемуся на общем фоне лексико-семантическому своеобразию повествования, но и облагораживающему воздействию на души читателей, в особенности интеллигенции. Аполлон Григорьев утверждал, что «вся серьезно читающая Русь, от мала до велика, прочла ее, эту гениальную, талантливую и вместе простую книгу, — не мало может быть нравственных переворотов, но, уж, во всяком случае, не мало нравственных потрясений совершила она, эта простая, беспритязательная, вовсе ни на что не бившая исповедь глубокой внутренней жизни».В настоящем исследовании впервые сделана попытка выявить и проанализировать масштаб воздействия, которое оказало «Сказание» на русскую литературу и русскую духовную культуру второй половины XIX в.
Появлению статьи 1845 г. предшествовала краткая заметка В.Г. Белинского в отделе библиографии кн. 8 «Отечественных записок» о выходе т. III издания. В ней между прочим говорилось: «Какая книга! Толстая, увесистая, с портретами, с картинками, пятнадцать стихотворений, восемь статей в прозе, огромная драма в стихах! О такой книге – или надо говорить все, или не надо ничего говорить». Далее давалась следующая ироническая характеристика тома: «Эта книга так наивно, так добродушно, сама того не зная, выражает собою русскую литературу, впрочем не совсем современную, а особливо русскую книжную торговлю».
Приведено по изданию: Родина № 5, 1989, C.42–44.