Веселые истории про Антона Ильича (сборник) - [6]

Сам того не замечая, он стал подгадывать время так, чтобы завтракать одновременно с ними, обедать заходил туда, где уже сидели они в компании неизменных поклонников, вечерами, бывало, бродил из одного заведения в другое, словно выбирая, где бы остаться, а сам искал глазами знакомое лицо. Случалось, что красоток увозил далеко за пределы отеля какой-нибудь роскошный автомобиль. Тогда вечер казался Антону Ильичу нестерпимо скучным и невеселым, он коротал часы за стойкой бара, а с утра снова спешил занять излюбленный столик в ресторане, с трепетом ожидая новой встречи. И вновь они появлялись, как всегда вдвоем, как всегда наряженные, яркие и оживленные, провожаемые восхищенными взглядами со всех сторон. И снова эта нежная улыбка, этот загадочный взгляд… Антон Ильич был уверен, что брюнетка играет с ним в какую-то мучительную для него игру.

Между тем дни отпуска, похожие один на другой, стремительно убегали. Продолжать обмениваться загадочными взглядами и пытаться угадывать ее намеки было выше его сил. Тогда Антон Ильич решился перейти в наступление.

Корзину роскошных бордовых роз, переданных через портье, сопровождала записка с коротким изъяснением чувств в довольно сдержанном тоне и с выражением готовности развивать знакомство в любой приемлемой для дамы форме.

Ответа не последовало, да Антон Ильич и не ждал. Ответом ему была бы улыбка или ласковый взгляд. Он едва дождался следующего дня, но за завтраком Инна (так звали брюнетку) была абсолютно спокойна и кроме обычного «доброе утро» не произнесла ни слова в адрес Антона Ильича.

Девушки как всегда что-то живо обсуждали, смеялись, и это привело Антона Ильича в замешательство. В растерянности он смотрел на Инну уже не отрываясь, и не пытаясь скрыть вопроса в своем взгляде. Каково же было его удивление, когда девушки, закончив еду, встали и, перебросившись парой фраз со знакомыми с соседнего столика, повернулись и пошли прочь.

«Не хочет говорить подруге, что встречается со мной», – догадался Антон Ильич. Ободренный этой догадкой, он провел день в предвкушении волнительного свидания, не подозревая, что вечером его ждет очередной удар. На глазах у Антона Ильича ровно в половине седьмого, Инна в сопровождении своей подружки и двух по-вечернему одетых мужчин села в ожидавшую у дверей машину и укатила в ночь.

Антон Ильич и раньше выделял этого англичанина из толпы своих конкурентов, но увиденное сегодня не оставляло сомнений в серьезности их взаимоотношений.

На прощальном вечере, устроенным отелем, Инна сидела за соседним столиком рядом со своим англичанином.

В вечерних туалетах обе девушки выглядели завораживающе. Антон Ильич начал праздновать окончание своего отпуска задолго до начала официальной церемонии, и потому давно уже был в прекрасном расположении духа. Кругом царило всеобщее веселье, говорились тосты, поднимались бокалы, играл оркестр.

К Антону Ильичу подсела девушка. Он удивленно смотрел на нее. Это была не Инна.

– Спасибо за розы. – Антон Ильич смотрел на девушку в недоумении. – Вы писали мне… Вы помните?

– Я?.. Да-да, конечно… – Антону Ильичу хотелось быть вежливым, но он решительно не помнил лица этой незнакомки. – Но я Вам ничего не писал… – Вы меня с кем-то путаете…

– Ну как же, Вы ведь Антон Ильич? Из 423-го номера? – продолжала настаивать девушка, и ее глаза радостно заблестели, когда Антон Ильич утвердительно кивнул. Она придвинулась еще ближе.

Что было потом, он помнил с трудом. Незнакомка с большими блестящими глазами была весь вечер рядом. Она что-то рассказывала про какую-то записку, про него самого, про море и про отпуск, но ее голос заглушали звуки музыки. Потом они пошли танцевать. Через какое-то время Антон Ильич различил в кругу танцующих Инну с ее английским кавалером. То ли ревность, то ли обида заговорила в нем, и Антон Ильич, забыв про свою партнершу, ворвался в центр площадки и принялся отплясывать не то русскую народную, не то цыганочку, лихо и безудержно, выпятив грудь колесом и высоко закидывая руки. Его поддержали аплодисментами в такт музыки, это придало Антону Ильичу еще больше сил, и он пустился в присядку, а затем, сложив руки перед собой, прошелся «уточкой»…

Блюда с едой соскользнули со стола и попадали на пол, тарелки разбились. «Кто-то уронил посуду», – подумал Антон Ильич, продолжая танцевать. В следующие мгновение он увидел перед собой лица людей. «Чего они хотят от меня? – думал он. – Зачем они тянут меня за руки? Что происходит, в конце концов?»

«Ах, так это я упал, – догадался Антон Ильич. – Как же это я не заметил? И посуду тоже я разбил?»

– Не беспокойтесь, – услышал он чей-то голос. – Я помогу ему добраться до номера.

Звонкие женские голоса и раздавшийся затем оглушительный смех разбудили Антона Ильича. Он открыл глаза.

Солнце заливало комнату ярким светом. Он потянулся к часам, стрелки показывали полдень. Все тело ломило, раскалывалась голова. Антон Ильич с трудом поднялся, выглянул с балкона. Все было так, как всегда. Вокруг бассейна, под открытыми лучами солнца загорали туристы. Антону Ильичу стало дурно. Он представил, как он сейчас выйдет на улицу, как солнечные лучи прилипнут к его спине, как будет невыносимо жарко и душно, и некуда деться от этого раскаленного песка и нагретого воздуха. Он вдруг страшно затосковал по Москве, по зимней стуже, по скрипучему снегу, по морозной свежести. Так захотелось вдохнуть утреннего январского воздуха, чистого и холодного, что аж ноздри щиплет, зачерпнуть полные ладони белого хрустящего снега и окунуть в них пылающее лицо…