Веселые человечки: культурные герои советского детства - [168]
Мысль о том, что перестройка стала попыткой реализации «шестидесятнической» утопии, стала банальностью еще в прессе конца 1980-х годов; столь же общим местом стало чуть позже, в 1990-е, утверждение о том, что попытка эта провалилась. Гораздо менее очевиден тот факт, что «шестидесятнических» утопий в СССР было несколько, далеко не все они присутствовали в публичном пространстве и некоторые оказались именно в 1980-1990-е годы частично реализованы — пусть и не в том виде, в каком это представлялось их авторам. Утопия фильма об Электронике, если ее понимать как комплекс эмансипационных идей, во времена перестройки и после нее оказалась частью жизненного проекта довольно значительного числа успешных мужчин и женщин, которые, возможно, и не вспоминают о «пророчестве», полученном ими в детстве.
Посетители гостевой книги на фэн-сайте «Приключений Электроника» меланхолически вздыхают: «Как не хватает щас такого кино!!! нашего доброго…» [666] — однако проведенное в этой статье исследование показывает, что мини-сериал воплощал не единый комплекс идей «нашего доброго кино», а совершенно конкретный антропологический проект, эмоционально вполне воспринятый значительной частью детской аудитории.
Правда, высказанная в повести — «постскриптуме», мысль Велтистова о необходимости новой рефлексии отношений между отдельными людьми была благополучно забыта — как и многие другие, более артикулированные концепции социальной и психологической солидарности, разработанные как проекты для постсоветского общества уже после смерти этого писателя-функционера-модернизатора. Однако стоит еще раз напомнить об этой мысли, чтобы увидеть ее небеспочвенность, ее укорененность в истории послевоенной российской культуры — и тем самым, возможно, сделать чуть более вообразимой и психологически достоверной ее реализацию.
Приложение. Анкета опроса о фильме «Приключения Электроника»
1. Год вашего рождения.
2. Смотрели ли вы в детстве или отрочестве фильм про Электроника? Если да, то примерно в каком году?
3. Входил ли этот фильм в число ваших любимых фильмов? Назовите 4–5 фильмов, которые в ту пору вам больше всего нравились.
4. Ассоциировали ли вы себя с кем-либо из героев фильма? С Электроником, Сыроежкиным, обоими одновременно или с кем-нибудь еще? Были ли вы влюблены в кого-нибудь из героев/героинь фильма?
5. Как вы объясняли себе тогда — про что этот фильм?
6. Как вы полагаете, оказал ли этот фильм влияние на формирование вас как личности? Какие произведения литературы, кинематографа, музыки оказали на вас в период 10–16 лет наибольшее влияние? (5–6 названий)
7. Смотрели ли вы этот фильм более одного раза?
8. Глядя на себя тогдашнего из сегодняшнего дня, можете ли вы сказать, что вас более всего привлекало в этом фильме:
а) некоторое эстетство (включая образ условного Запада);
б) то, что робот может стать полноценным человеком, а человек побеждать и трудности, и самого себя;
в) идеальная дружба, идеальная школа/класс и т. д.;
г) сатирическое изображение мира взрослых;
д) другое.
9. Читали ли вы книгу Евгения Велтистова, на основе которой был написан сценарий фильма? Если читали-то до просмотра фильма или после? Понравилась ли она вам — больше, чем фильм, меньше, чем фильм, также?
10. Казались ли вам песни из фильма («Крылатые качели», «Бьют часы на старой башне…», «Над нами солнце светит…» и т. д.) «чужими», официальными, или своими, которые можно петь для себя?
11. Где вы учились и/или кем работали в 1991–2002 годах? (Сфера деятельности, назовите самый высокий из постов, который Вы занимали в этот период)
ЭПИЛОГ
Биргит Боймерс
Масяня
Масяня и mult.ru
Мультфильмы про Масяню созданы с использованием технологии Macromedia Flash. Портрет героини состоит буквально из нескольких штрихов: две линии образуют руки и ноги, а тело увенчано лицом эллиптической, овальной формы; одета она в красный топ и коротенькую синюю юбочку, что намекает на цвета российского флага. Мультики можно было посмотреть в открытом доступе на сайте mult.ru, где проект был запущен в октябре 2001 года питерским веб-дизайнером Олегом Куваевым. Прежде чем обратиться к фотографии и веб-дизайну, Куваев работал в Санкт-Петербурге как художник и скульптор.
Первоначально создававшиеся на скорую руку и только для друзей, в качестве «прикола для своих» [667], мультики про Масяню достигли пика популярности в мае 2002 года, когда на mult.ru стали заходить чаще, чем на официальный сайт о Гарри Поттере: 12 000 — 15 000 посещений в день [668]. Затем на «Масяню» посыпались награды интернет-сообщества: «Открытие года на Rambler.ru», «Сетевое искусство», «Приз прессы», «Веб выбирает вас!» и «Гран-при Российской академии Интернета» [669].
Масяня — неприукрашенный портрет современной молодежи со всеми свойственными ей «негативными» чертами — ругательством, курением, сексуальной распущенностью. Ее эгоцентризм часто объясняется одиночеством, что придает Масяне определенный шарм. Благодаря популярности именно среди молодого поколения, особенно в возрастной группе от 18 до 35 лет (главные пользователи Интернета), Масяня обосновалась в Сети, ставшей для нее идеальным местом обитания
Сергей Кузнецов — писатель, журналист, культуртрегер. Автор романов «Шкурка бабочки», «Хоровод воды», «Калейдоскоп. Расходные материалы», входивших в длинные и короткие списки всех самых престижных российских литературных премий и переведённых на многие иностранные языки.Роман будет опубликован издательством АСТ (Редакция Елены Шубиной).Благодарим Banke, Goumen & Smirnova Literary Agency за содействие в приобретении прав.
Сергей Кузнецов – журналист, писатель, известный сетевой деятель. Автор романов «Шкурка бабочки», «Нет» (в соавторстве с Линор Горалик), трилогии «Девяностые: сказки».Герои нового романа «Хоровод воды» – современные жители мегаполиса, у них нет практически ничего общего – только ушедшие поколения предков: каждый из них – часть одной большой семьи. Только не все об этом знают…Время, как толща воды, разделяет людей из разных эпох. Среди них – русский дворянин, ставший чекистом, и продавец обувного магазина, женщина-снайпер и когда-то талантливый спившийся художник, бизнесмен-аквариумист и ученый-шестидесятник.
Настоящая книга является первой попыткой создания всеобъемлющей истории русской литературной критики и теории начиная с 1917 года вплоть до постсоветского периода. Ее авторы — коллектив ведущих отечественных и зарубежных историков русской литературы. В книге впервые рассматриваются все основные теории и направления в советской, эмигрантской и постсоветской критике в их взаимосвязях. Рассматривая динамику литературной критики и теории в трех основных сферах — политической, интеллектуальной и институциональной — авторы сосредоточивают внимание на развитии и структуре русской литературной критики, ее изменяющихся функциях и дискурсе.
«Когда-то я мечтал быть рок-звездой. Стоять на сцене, залитой кровью, как Игги Поп или Ник Рок-н-Ролл. Моя мечта сбылась. Я стал серийным убийцей».Интернет-газета рассказывает о преступлениях маньяка-убийцы. Амбициозная журналистка, склонная к мазохизму, ищет экстремального секса. Маньяк убивает снова и снова. Эти двое искали друг друга всю жизнь. Там, где они встретятся, останется лишь пустота и боль. А боль не знает лжи.«Я бы хотел написать книгу, где красота природы и красота смерти слились бы воедино. Эта книга была бы ложью – потому что, когда убиваешь, не думаешь о временах года.
В мире, где главный враг творчества – политкорректность, а чужие эмоции – ходовой товар, где важнейшим из искусств является порнография, а художественная гимнастика ушла в подполье, где тело взрослого человека при желании модифицируется хоть в маленького ребенка, хоть в большого крота, в мире образца 2060 года, жестоком и безумном не менее и не более, чем мир сегодняшний, наступает закат золотого века. Деятели индустрии, навсегда уничтожившей кино, проживают свою, казалось бы, экстравагантную повседневность – и она, как любая повседневность, оборачивается адом.
Знаменитый испанец Артуро Перес-Реверте благословил Сергея Кузнецова на писательские подвиги и не ошибся: романы Кузнецова — образец увлекательной интеллектуальной литературы, в которых комизм переплетается с трагизмом, а напряженная интрига и динамичный сюжет соседствуют с чистой лирикой. …Эти люди считали себя яппи. Они были уверены, что с ними ничего не может случиться. Они ужинали в лучших ресторанах и пили кофе в редких московских кофейнях. Москва, август 1998-го, экономический кризис. Таинственное убийство.
Кто такие интеллектуалы эпохи Просвещения? Какую роль они сыграли в создании концепции широко распространенной в современном мире, включая Россию, либеральной модели демократии? Какое участие принимали в политической борьбе партий тори и вигов? Почему в своих трудах они обличали коррупцию высокопоставленных чиновников и парламентариев, их некомпетентность и злоупотребление служебным положением, несовершенство избирательной системы? Какие реформы предлагали для оздоровления британского общества? Обо всем этом читатель узнает из серии очерков, посвященных жизни и творчеству литераторов XVIII века Д.
Мир воображаемого присутствует во всех обществах, во все эпохи, но временами, благодаря приписываемым ему свойствам, он приобретает особое звучание. Именно этот своеобразный, играющий неизмеримо важную роль мир воображаемого окружал мужчин и женщин средневекового Запада. Невидимая реальность была для них гораздо более достоверной и осязаемой, нежели та, которую они воспринимали с помощью органов чувств; они жили, погруженные в царство воображения, стремясь постичь внутренний смысл окружающего их мира, в котором, как утверждала Церковь, были зашифрованы адресованные им послания Господа, — разумеется, если только их значение не искажал Сатана. «Долгое» Средневековье, которое, по Жаку Ле Гоффу, соприкасается с нашим временем чуть ли не вплотную, предстанет перед нами многоликим и противоречивым миром чудесного.
Книга антрополога Ольги Дренды посвящена исследованию визуальной повседневности эпохи польской «перестройки». Взяв за основу концепцию хонтологии (hauntology, от haunt – призрак и ontology – онтология), Ольга коллекционирует приметы ушедшего времени, от уличной моды до дизайна кассет из видеопроката, попутно очищая воспоминания своих респондентов как от ностальгического приукрашивания, так и от наслоений более позднего опыта, искажающих первоначальные образы. В основу книги легли интервью, записанные со свидетелями развала ПНР, а также богатый фотоархив, частично воспроизведенный в настоящем издании.
Перед Вами – сборник статей, посвящённых Русскому национальному движению – научное исследование, проведённое учёным, писателем, публицистом, социологом и политологом Александром Никитичем СЕВАСТЬЯНОВЫМ, выдвинувшимся за последние пятнадцать лет на роль главного выразителя и пропагандиста Русской национальной идеи. Для широкого круга читателей. НАУЧНОЕ ИЗДАНИЕ Рекомендовано для факультативного изучения студентам всех гуманитарных вузов Российской Федерации и стран СНГ.
Эти заметки родились из размышлений над романом Леонида Леонова «Дорога на океан». Цель всего этого беглого обзора — продемонстрировать, что роман тридцатых годов приобретает глубину и становится интересным событием мысли, если рассматривать его в верной генеалогической перспективе. Роман Леонова «Дорога на Океан» в свете предпринятого исторического экскурса становится крайне интересной и оригинальной вехой в спорах о путях таксономизации человеческого присутствия средствами русского семиозиса. .
Д.и.н. Владимир Рафаилович Кабо — этнограф и историк первобытного общества, первобытной культуры и религии, специалист по истории и культуре аборигенов Австралии.
В книге делается попытка подвергнуть существенному переосмыслению растиражированные в литературоведении канонические представления о творчестве видных английских и американских писателей, таких, как О. Уайльд, В. Вулф, Т. С. Элиот, Т. Фишер, Э. Хемингуэй, Г. Миллер, Дж. Д. Сэлинджер, Дж. Чивер, Дж. Апдайк и др. Предложенное прочтение их текстов как уклоняющихся от однозначной интерпретации дает возможность читателю открыть незамеченные прежде исследовательской мыслью новые векторы литературной истории XX века.
Книга известного литературоведа посвящена исследованию самоубийства не только как жизненного и исторического явления, но и как факта культуры. В работе анализируются медицинские и исторические источники, газетные хроники и журнальные дискуссии, предсмертные записки самоубийц и художественная литература (романы Достоевского и его «Дневник писателя»). Хронологические рамки — Россия 19-го и начала 20-го века.
В книге рассматриваются индивидуальные поэтические системы второй половины XX — начала XXI века: анализируются наиболее характерные особенности языка Л. Лосева, Г. Сапгира, В. Сосноры, В. Кривулина, Д. А. Пригова, Т. Кибирова, В. Строчкова, А. Левина, Д. Авалиани. Особое внимание обращено на то, как авторы художественными средствами исследуют свойства и возможности языка в его противоречиях и динамике.Книга адресована лингвистам, литературоведам и всем, кто интересуется современной поэзией.
Если рассматривать науку как поле свободной конкуренции идей, то закономерно писать ее историю как историю «победителей» – ученых, совершивших большие открытия и добившихся всеобщего признания. Однако в реальности работа ученого зависит не только от таланта и трудолюбия, но и от места в научной иерархии, а также от внешних обстоятельств, в частности от политики государства. Особенно важно учитывать это при исследовании гуманитарной науки в СССР, благосклонной лишь к тем, кто безоговорочно разделял догмы марксистско-ленинской идеологии и не отклонялся от линии партии.