Веселое заведение - [43]

— Ты мог бы найти себе женщину, которой нравится жить на ранчо, — негромко заметила Эмма.

— Мог бы, — сказал Нед, обдумав ее слова. — Но денег-то все равно нет.

— В таком случае ты должен ограбить еще один банк, — сказала Эмма.

— Не так-то это просто — банки грабить, — ответил Нед. Он оттолкнулся от перил и отвязал лошадь Эммы. — По-моему, нам пора ехать домой.

Эмма поднялась с порожка и вскочила в седло. Нед отвязал своего жеребца, но на мгновение замешкался, глядя на алый цветок, который пророс сквозь щель в досках крыльца. Наклонившись, он сорвал цветок и, ни слова не говоря, протянул его Эмме. По всей видимости, это удивило Эмму; тем не менее она протянула руку, чтобы взять подарок. Однако Нед, вместо того чтобы вручить Эмме цветок, взял ее за руку и сжимал ее в своих ладонях не меньше минуты. Потом он отпустил ее, а цветок прикрепил к поводу ее лошади. Сделав это, он почувствовал, что выглядит глупо, вскочил на своего коня, сразу же дал ему шпоры и умчался вперед, предоставив Эмме его догонять. Эмма последовала за ним, но переводить лошадь в галоп не стала и ехала куда медленнее Неда. Так они проехали с милю, после чего Нед придержал своего жеребца и стал поджидать Эмму.

— Тут есть банк неподалеку — в Джаспере. Взять его — раз плюнуть. Надо только войти и выйти, — сказал Нед, когда Эмма с ним поравнялась и они поехали вместе, переведя лошадей на шаг. — Эдди давно уже не дает мне покоя — хочет, чтобы я его ограбил, но фермеры в округе Джаспера все сплошь нищие, так что денег в этом банке, скорее всего, кот наплакал.

Эмма не спеша обдумала его слова.

— Откуда ты знаешь, сколько там денег? Это все-таки банк, а не ссудная лавка. А в банках всегда должна быть наличность. Кроме того, в округе Джаспера, помимо нищих фермеров, наверняка живут торговцы и ранчеро, которые держат в этом банке свои сбережения.

Нед, кивнув в знак того, что принимает ее слова к сведению, рассказал ей все, что знал об этом банке. Выяснилось, что он бывал в Джаспере раз или два — правда, уже довольно давно. Город, в общем, произвел на него неплохое впечатление; более того, показался ему процветающим. Если разобраться, в этом не было ничего удивительного, поскольку через город проходила железнодорожная магистраль.

Когда Нед закончил рассказывать, Эмма, с минуту помолчав, сказала, что если к банку подъедут мужчина и женщина, то никто не заподозрит их в преступных намерениях. Нед придержал лошадь и с изумлением на нее посмотрел.

— Женщина испугается, — наконец сказал он.

— Когда лошади понесли, я ведь не испугалась, не так ли? — ответила Эмма. — Так что, если ты пойдешь на дело, я готова к тебе присоединиться.

— Я женщину на дело в качестве партнера не возьму, — отрезал Нед.

— А мужчину, которого знаешь хуже меня, взял бы?

Нед обдумал и это, но его ответ остался неизменным.

— Я с собой женщин на дело не беру.

— Я думала, ты хочешь купить себе ранчо, и полагала, что смогу помочь тебе в осуществлении твоей мечты. Или насчет мечты я ошиблась?

Нед с уважением подумал, что она умна и все понимает, как надо. Он довольно долго размышлял над ее предложением, прежде чем в весьма сдержанной форме дал ей понять, что готов принять ее помощь. К тому времени, как они доехали до «Чили-Квин», им даже удалось составить примерный план действий. Правда, когда разговор зашел о дележе предполагаемой добычи, их созданный на скорую руку союз едва не развалился. Нед, предлагая ей третью часть всех денег, считал, что поступает благородно, но Эмма требовала половину. В конце концов они сошлись на сорока процентах, при этом Нед добавил: «Когда пойдем брать следующий банк, тогда и разделим все поровну». Это должно было восприниматься как шутка, но Эмма в ответ не рассмеялась, а с самым серьезным видом кивнула.

Признаться, Нед не был уверен, что дело выгорит — с участием Эммы или без него. Он даже начал подумывать о том, чтобы отложить налет, если не отменить его вовсе, но потом, увидев, с каким ожесточением выступает против его идеи Эдди, разозлился, заупрямился и решил реализовать составленный им с Эммой план во что бы то ни стало. Противодействие Эдди, похоже, вызвало аналогичные чувства и у Эммы, поскольку она тоже укрепилась в принятом решении. Раздумывая над всем этим, Нед с удивлением понял, что совсем не понимает женщин. Он-то полагал, что Эдди и Эмма будут заодно, а вместо этого они тянули его каждая в свою сторону.

— Если что-нибудь случится, вся ответственность ляжет на тебя, — сказала напоследок Эдди.

Нед уже собирался ответить, что не допустит, чтобы с его партнером приключилось что-нибудь дурное, но неожиданно для себя осознал, что Эдди обращается не к нему, а к Эмме.

Как только солнце поднялось достаточно высоко, сделалось очень жарко. Эмма сбросила с себя одеяло, потом накидку, а через несколько минут и свой черный жакет. Прошло совсем немного времени, и она расстегнула верхнюю пуговку на воротнике блузки и закатала рукава. Под конец она сняла свой уродливый капор и надела соломенную шляпу с широкими полями.

— Ну как — похожа я теперь на фермершу? — спросила она.

Прошлым вечером она хотела позаимствовать у Эдди платье, которое могло бы подойти жене бедного фермера, но та, брезгливо поджав губы, ответила, что у женщин из «Чили-Квин» таких позорных нарядов просто быть не может. Нед сказал, что не так уж и важно, как будет выглядеть ее костюм, поскольку в Нью-Мексико фермерские жены, отправляясь в город, надевают все самое лучшее. Признаться, он ни разу не видел, чтобы Эмма надевала на себя что-нибудь такое, что могло привлечь внимание окружающих, но высказать ей это в открытую постеснялся. При всем том он не мог не отметить, что соломенная шляпа придала облику Эммы определенную законченность. Только жене фермера могло взбрести на ум носить такую шляпу с шелковым платьем. Кроме того, шляпа скрывала лицо Эммы, что уже само по себе было неплохо, хотя Нед и сомневался, чтобы кто-нибудь стал к ней присматриваться.