Капитолина Петровна подмигнула мне и спросила у ребят:
— Проглотили то, что здесь написано и нарисовано?
— Проглотили, — дружно крикнули ребята.
— Теперь надо проглотить манную кашу. — сказала старшая вожатая.
С аппетитом и маслом мы съели манную кашу, и Капитолина Петровна спросила, не хотим ли мы добавки. Мы сказали, что не хотим. Если бы на завтрак была не манная каша, а что-нибудь повеселее, мы бы не отказались.
То и дело до нашего столика долетали возгласы:
— А у меня в каше черепаха!
— А у меня соленый чай!
И только одному человеку наше воззвание не понравилось — Аскольду. Он вбежал в столовую мрачный, как после нокаута.
— Разговорчики! — крикнул он нам, хотя мы самым серьезным образом молча пили чай.
Я не понимал, отчего Аскольд злится. Снова мы без него начудили? Но нам почему-то не хотелось брать Аскольда в свою компанию.
После завтрака я твердо и бесповоротно решил: пора отдыхать. Каникулы мчатся, как ракеты — без остановок. А я только и делаю, что кручусь, верчусь и бегаю. Нет, пора отдыхать. Я побрел в неизвестном направлении. Попросту говоря, я шел куда глаза глядят.
Нежданно-негаданно в мои уши залетели вот какие слова: "Коробухин", "дюжина", "распоясались"… Слова летели из пионерской комнаты, в распахнутом окне которой я увидел Аскольда и Капитолину Петровну. Наш вожатый ходил и энергично махал рукой, в которой была зажата сигарета. Капитолина Петровна сидела и вертела головой, стараясь удержать взгляд на мелькающей перед глазами фигуре Аскольда.
Я переменил неизвестное направление на известное и скорым шагом приблизился к окну. Чтобы я мог все хорошо видеть, а меня чтобы никто не заметил, я притаился за сосной.
Аскольд, не переставая ходить, сердито выговаривал:
— Это не веселая дюжина, а самая настоящая чертова…
— Ты преувеличиваешь, — успокаивала его Капитолина Петровна. — Ребята безобидно пошутили, а ты разозлился. Я думаю, что мы неправильно заставляли их целый день чистить картошку. Старайся быть с ними подобрее. Они же дети…
— Дьяволы они, а не дети, — не сдавался Аскольд. — Вот увидишь, они еще покажут, где раки зимуют. Пока были цветочки, ягодки — впереди.
Я вспомнил, что подслушивать некрасиво, и удалился. По дороге я подумал, что отдыхать еще не время.
Третья серия моих снов
Мои друзья, задрав повыше ноги, мирно дремлют в кювете под липами. Рядом прикорнули велосипеды.
— Привет! — кричу я, подбегая к ребятам.
Друзья радостно окружают меня.
— Пока все идет неплохо, — подмигивает мне Горох.
— И ребята в отряде настоящие, — говорит Генка.
— Вот не думал, что Капитолина похвалит ваше воззвание, — удивляется Семка.
— Я тоже, — говорю я.
— Не нравится мне Аскольд. Он может вам навредить, — предупреждает Горох.
— Я думаю, что он долго не выдержит. Сбежит от нас, — улыбаюсь я и спрашиваю: — А вам еще далеко ехать?
— Далеко, — отвечает Генка. — Хочешь с нами?
— Хочу.
— Ты пока отдохни, наберись сил, — уговаривает меня Семка, — а мы скоро за тобой заедем.
— Буду набираться сил, — вздыхаю я.
Мои друзья вскакивают на велосипеды и снова мчатся по шоссе. А солнце стоит за их спинами и освещает им дорогу.
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ,
В КОТОРОЙ Я ПРОИЗНОШУ РЕЧЬ
О ВРЕДЕ КУПАНИЯ В ЖАРКИЙ ЛЕТНИЙ ДЕНЬ
Капитолина Петровна полоскала в воде термометр, напевая: "Распрягайте, хлопцы, коней та лягайте спочивать…"
Коней у нас никаких не было, но почивать мы ложились. А что нам оставалось делать, когда нас не пускали в воду.
— 17 градусов, — радостно воскликнула Капитолина Петровна, — еще часок терпения, и вы сможете купаться.
Прямо перед нашими носами неторопливо текла река, шумела на перекатах, стаскивала с берега и проглатывала куски торфа. Они шлепались в воду и делали ее мутной, но только на минуту. А потом река снова текла, чистая и прекрасная. Я представил, какая в ней теплая вода, и мне страшно захотелось искупаться.
Уже много дней мы жили в лагере. И все это время нас не пускали купаться.
— Еще часок терпения, — ежедневно восклицала Капитолина Петровна, — и вы сможете искупаться.
Мы ждали, чтобы вода нагрелась до 18 градусов. И каждый день нам не хватало одного градуса. Единственного!
Нас, ребят из пионерлагеря "Лесная сказка", выводили на берег реки, усаживали на травку, и мы начинали гнусавыми, противными голосами клянчить, чтобы нам позволили всего одну минуту… ну хотя бы только окунуться… ну просто ноги намочить… туда и назад, и все…
— Нет и нет! — восклицала Капитолина Петровна. — Я отвечаю за вас перед родителями. Вы утонете, кто будет виноват? Я, одна я.
Итак, нам не хватало одного градуса, чтобы стать полноценными утопленниками. Тьфу! О чем это я? На такой жаре и не такие глупости в голову полезут.
Но сегодня произошло событие, которое круто переменило спокойное течение нашей жизни. А началось все с того, что приехал на велосипеде купаться какой-то парень. Видно, ему страшно хотелось побыстрей залезть в воду, потому что парень бросил на траву велосипед и с космической скоростью раздевался.
Когда он выбрался из кустов в красных с белой полоской плавках, я чуть не ахнул. Это был Колька Горох. Может, с ним прикатили и Генка с Семкой, мелькнула у меня мысль. А может, мне это снится? Нет, к сожалению, все происходило наяву.
