Весь в отца - [2]

Слов нет, это была невесёлая слава! Надо было обладать завидной выдержкой, чтобы сносить насмешки. Другой бы на его месте, наверно, «взорвался». Но Митя давно закалял силу воли, воспитывал в себе стойкость и хладнокровие. Он во всём подражал своему любимому герою — невозмутимому, спокойному, уравновешенному Тимуру. Ведь какие бы события ни происходили вокруг Тимура, а он «не выходил из себя», «не терял головы» — был терпелив, сдержан, стоек, рассудителен.

Такое подражание давалось Мите не легко. Постоянные насмешки обижали его. Он сносил их «закусив губу» и втайне мечтал отличиться чем-нибудь таким, чтобы насмешники были посрамлены и перестали дразниться. Мечты, как это бывает всегда, осуществились совершенно неожиданно.

В один не очень прекрасный день, когда накрапывал мелкий дождичек, в лагерь неожиданно пожаловал санитарный инспектор. Тщательно осмотрев всё хозяйство, сопровождаемый завхозом и начальником лагеря, инспектор дошёл до изолятора. Изолятором служил маленький стандартный павильончик с невысоким потолком и лёгкими стенами, покрашенными белой масляной краской. В первой комнате стояли три кровати; вторая комната, совсем маленькая, предназначалась для медсестры. Здесь были стол, стул и подобие буфета, где хранились медикаменты. Изолятор пустовал.

Оглядев его, инспектор спросил:

— Почему не произвели ремонт?

— Ремонтировали в прошлом году, — сказал завхоз.

— Всё кругом свежее, чистое, находится, как видите, в полном и образцовом порядке, — поддержал завхоза начальник лагеря.

— Я вижу, — строго прервал его инспектор. — По инструкции полагается производить побелку и окраску каждый год.

— Мы думали, что постольку, поскольку… — начал было оправдываться начальник лагеря, но инспектор снова прервал его:

— Вам надо было не думать, а действовать согласно инструкции.

Он достал блокнот, написал в нём крупно «изолятор», поставил рядом большой вопросительный знак и сказал:

— Сегодня объездил половину района. Завтра всё закончу — и снова появлюсь у вас. Если к моему приезду изолятор не будет отремонтирован и в нём к тому же окажется больной ребёнок, то вы понимаете?..

Инспектор молча пожал плечами, словно и сам не знал, что тогда произойдёт. Он сунул свой блокнот в карман, сказал: «Желаю здравствовать!» — и отбыл из лагеря.

— Чудное положеньице… — почесал в задумчивости голову начальник лагеря. — Благодарю покорно. Где мы этому формалисту за сутки маляра найдём!

Стали думать и гадать, как своими силами разделаться с ремонтом, который свалился будто снег на голову. И тут вдруг неожиданно завхоз вспомнил про Митю Кудрявцева.

— Есть маляр! — закричал он обрадованно. — Честное пионерское, есть! Толковый паренёк. Настоящий мастер.

Через десять минут Митя с деловым и сосредоточенным видом придирчиво оглядывал изолятор. Постучав по стенкам, шаркнув несколько раз метлой по потолку, отколупнув с подоконника краску, он сказал:

— Справлюсь за день. Но нужен один подсобник на чёрную работу. — И, лукаво улыбнувшись, он назвал имя Сеньки Горохова. — Только прикажите, Андрей Петрович, чтобы Сенька слушал меня беспрекословно.

Завхоз оказался запасливым хозяином. В его кладовой удалось обнаружить две килограммовые банки зелёной масляной краски, около двадцати коробок сухих белил, литр сиккатива и даже несколько четвертушек отличного тихвинского живичного скипидара.

Митя внимательно проверил качество материала. Пять коробок сухого пигмента забраковал — дата выпуска была двухгодичной давности, — а к остальному отнёсся весьма снисходительно и сразу же отдал распоряжение своему подручному:

— Значит, так, Сеня. Пока я буду приготовлять тут краску, ты натаскаешь в ведре с дровяного склада опилок и густо засыплешь площадь пола всего объекта, затем оботрёшь сыроватой тряпкой стены, окна и подоконники. Ясно?

— Ясно, — повторил Сенька и мрачно прибавил: — Зашьёшься ты, мазила, с этим делом. Ну уж ладно, я помогу, раз меня сам Андрей Петрович просил. Я не гордый. Вот так, понимаешь!

И, взяв ведро, он отправился за опилками. Но на каждом шагу останавливался и объяснял всем встречным ребятам, что он получил от самого начальника лагеря специальное, особое задание, чтобы выручить Митьку-мазилу, который без него, Горохова, зашьётся, а тогда будут такие неприятности всему руководству, что, может быть, даже лагерь закроют. Вот какое дело!

Между тем у Мити работа уже кипела. Растворив в скипидаре сухие белила и добавив к ним килограмм светло-зелёной краски и полтюбика «парижской сажи», Митя получил приятную салатного тона краску. Тщательно размешав всё это в жестяном ведёрке, он закрыл его плотно газетой и отставил в сторону. Пол густо засыпали опилками. Теперь, первым долгом, предстояло промыть потолок тёплой мыльной водой. Тут уж пришлось подмастерью Сеньке Горохову не раз прогуляться на кухню за кипяточком. Наконец потолок был промыт, как говорится, на совесть. Стены, окна и подоконники протёрли мокрыми тряпками, и, пока всё это сохло, друзья получили возможность пообедать. После обеда Сенька решил было «смыться», жалуясь на «смертельную усталость, боль в ногах и пояснице». Он требовал законного послеобеденного отдыха. Но Митя был непреклонен и пристыдил Сеньку.