Весь свет - [15]
Хоть мы и не умели, как этот победитель, петь смешные песни, зато стоять на посту мы умели в десять раз лучше. Мы не желаем есть его хлеб и сало даром. От русских мы подарков не берем. Итак, встанем на пост.
Сперва следовало объяснить этому русскому, чем мы намерены заняться, иначе он бы нас не понял. Мы встали, подошли вплотную к кабинке и заговорили с ним.
Он переводил глаза с одного на другого и ничего не понимал. Губная гармошка лежала рядом, он даже кряхтел порой оттого, что не понимает, надвинул пилотку на лоб и с горя запустил пятерню в свои короткие волосы. Лицо у него стало еще краснее, чем прежде. Нет, объяснить на словах мы, как видно, ничего не сумели. Но гармошка подсказала нам неплохую мысль.
Мы взяли ее, сунули русскому, знаками попросили сыграть, а один из нас тем временем ринулся к шлагбауму, отвязал канат, быстро поднял шлагбаум и опустил его, указывая рукой попеременно на себя и на нас, снова знаками попросил его сыграть, снова указал рукой на него. Мы ужасно гордились своим изобретением, во всяком случае часовой понял наш великолепный «язык», засмеялся и начал играть.
Да, играть он умел, а стоять на посту — ни капельки. Вот мы и решили научить его. Двое из нас снова сели в канаву, мы болтали или прислушивались к непривычным звукам, которые издавала русская гармошка. Зато третий лихо вытянулся возле шлагбаума, взял рукой канат и принялся ждать. Машины все не ехали. Через некоторое время один из нас сменил дежурного. Мы все делали четко и по правилам, как нас учили рапортовать юнгцугфюреру или фенлейнфюреру: короткий рапорт, правую ладонь к виску — выбрасывать ее вперед теперь вроде бы не следовало, — руку опустить, стойка «смирно», четкий поворот на каблуках, смена караула.
Русский перестал играть, уронил гармошку на колени, прикрыл рот рукой. Глаза у него сверкали. Такого он в своей армии небось еще не видывал. Он вскочил, подхватил автомат и припустил со всех ног в комендатуру, крича на бегу то ли: «Товарищ комендант!», то ли что-то похожее.
Странно он представляет себе обязанности часового. Ну ничего, мы оставались на посту и могли его заменить. Пусть бежит за комендантом. Пусть и комендант полюбуется, как положено стоять на часах.
Прошло некоторое время, из-за ограды снова донесся голос часового, и другой, низкий такой, вероятно, голос коменданта. Мы как раз изображали смену караула, когда часовой с комендантом возникли позади нас. Поначалу они ошарашенно молчали, потом вдруг расхохотались. Сперва часовой, за ним комендант. Они хохотали все громче, комендант даже закачался от хохота, и низкие булькающие звуки перекатывались у него в горле, как морская галька.
Нас словно обдали ушатом холодной воды. Что было делать? Само собой, мы могли просто-напросто сбежать от этого гомерического смеха, но, с другой стороны, комендант — офицер, хоть и русский, а мы ведь взялись стоять на посту вместо этого никудышного часового, этого растяпы.
Значит, надо остаться. Мы остались, мы ждали, пока они вдоволь нахохочутся, а сердца наши кипели от ярости и презрения. Наконец они перестали ржать. Комендант сделался серьезный и суровый и знаками подозвал нас. Мы застыли перед ним, блистая чеканной выправкой, и подняли на него глаза. Значит, вот он какой, комендант.
Он стоял перед нами — высокий, словно башня, могучий, словно боевой корабль, руки скрещены на увешанной орденами груди, фуражка небрежно — да, да, чуть небрежно для офицера — сдвинута на затылок, так что из-под нее можно углядеть краешек розовой лысины. Коричневая портупея, матово поблескивающая, с крохотной коричневой же кобурой, высокие, за колено темно-коричневые кавалерийские сапоги хорошей кожи, синие галифе, мясистое, резко вычерченное лицо с густыми черными бровями, которые почти сходятся на переносице.
Веселыми в лице были только глаза, небольшие, светло-серые, никак не вязавшиеся с такими густыми бровями и делавшие его суровое лицо слегка комичным. У него был такой вид, будто он вечно посмеивается про себя, но мы не могли бы сказать, почему у него такой вид — из-за глаз или из-за чего другого.
— Ну, — сказал он, и голос у него был глубокий, с хрипотцой, и раскатистый, как и смех. — Ты хорош солдат, да?
Мы искоса глянули на часового — тот стоял ухмыляясь, сунув одну руку в карман и повесив на плечо автомат дулом вниз, — и ответили, все еще полные негодования из-за их дурацкого смеха.
— Так точно, господин комендант.
Оба как по команде снова прыснули, и мы решили, что, должно быть, они просто бестолковые. Мало того, комендант еще добавил:
— Ты много солдат, слишком много солдат, понимаешь?
И это говорит офицер! Немецкий офицер в жизни бы такого не сказал! Сразу видно, от этих ждать нечего. Несмотря на кучу блестящих орденов, которые выглядели очень даже представительно. Комендант пошептался о чем-то с часовым, и тот направился обратно в свою кабинку. Но поскольку нам комендант ничего не сказал, а был он, как ни крути, офицер, мы не могли просто так повернуться и уйти, поэтому мы стояли перед ним по стойке «смирно», хотя и кипели от злости.
Забавный был дядька. Он подбоченился, пытливо оглядел всех нас троих по очереди, надвинул фуражку на лоб, покачал головой, снова сдвинул фуражку двумя пальцами на свою глянцевую лысину, подтолкнул нас и сам пошел первым, приговаривая:
Художественный образ и парадокс, эпитет, подсказанный природой, и технологический термин — все эти различные соединения не кажутся случайными в новой книге Вячеслава Куприянова. Они — итог размышлений, обусловленных активностью души и мысли. В стихах поэта возникает образ человека, одухотворенного, решающего коренные этические проблемы своего времени.
Какие виды физической культуры и спорта можно придумать для толпы? Прежде всего, бег и плавание, но со множеством особенностей.© Ank.
Какова могла бы быть цель внезапного прибытия инопланетного летательного аппарата пришельцев? Бригадир Филипп Семенович вступает с ними в контакт, и выясняет, что они здесь по вине их собственного бригадира…
Автор много лет исследовала судьбы и творчество крымских поэтов первой половины ХХ века. Отдельный пласт — это очерки о крымском периоде жизни Марины Цветаевой. Рассказы Е. Скрябиной во многом биографичны, посвящены крымским путешествиям и встречам. Первая книга автора «Дорогами Киммерии» вышла в 2001 году в Феодосии (Издательский дом «Коктебель») и включала в себя ранние рассказы, очерки о крымских писателях и ученых. Иллюстрировали сборник петербургские художники Оксана Хейлик и Сергей Ломако.
В каждом произведении цикла — история катарсиса и любви. Вы найдёте ответы на вопросы о смысле жизни, секретах счастья, гармонии в отношениях между мужчиной и женщиной. Умение героев быть выше конфликтов, приобретать позитивный опыт, решая сложные задачи судьбы, — альтернатива насилию на страницах современной прозы. Причём читателю даётся возможность из поглотителя сюжетов стать соучастником перемен к лучшему: «Начни менять мир с самого себя!». Это первая книга в концепции оптимализма.
Перед вами книга человека, которому есть что сказать. Она написана моряком, потому — о возвращении. Мужчиной, потому — о женщинах. Современником — о людях, среди людей. Человеком, знающим цену каждому часу, прожитому на земле и на море. Значит — вдвойне. Он обладает талантом писать достоверно и зримо, просто и трогательно. Поэтому читатель становится участником событий. Перо автора заряжает энергией, хочется понять и искать тот исток, который питает человеческую душу.
Когда в Южной Дакоте происходит кровавая резня индейских племен, трехлетняя Эмили остается без матери. Путешествующий английский фотограф забирает сиротку с собой, чтобы воспитывать ее в своем особняке в Йоркшире. Девочка растет, ходит в школу, учится читать. Вся деревня полнится слухами и вопросами: откуда на самом деле взялась Эмили и какого она происхождения? Фотограф вынужден идти на уловки и дарит уже выросшей девушке неожиданный подарок — велосипед. Вскоре вылазки в отдаленные уголки приводят Эмили к открытию тайны, которая поделит всю деревню пополам.
Генерал-лейтенант Александр Александрович Боровский зачитал приказ командующего Добровольческой армии генерала от инфантерии Лавра Георгиевича Корнилова, который гласил, что прапорщик де Боде украл петуха, то есть совершил акт мародёрства, прапорщика отдать под суд, суду разобраться с данным делом и сурово наказать виновного, о выполнении — доложить.
Эта книга пригодится тем, кто опечален и кому не хватает нежности. Перед вами осколки зеркала, в которых отражается изменчивое лицо любви. Вглядываясь в него, вы поймёте, что не одиноки в своих чувствах! Прелестные девочки, блистательные Серые Мыши, нежные изменницы, талантливые лентяйки, обаятельные эгоистки… Принцессам полагается свита: прекрасный возлюбленный, преданная подруга, верный оруженосец, придворный гений и скромная золушка. Все они перед Вами – в "Питерской принцессе" Елены Колиной, "Горьком шоколаде" Марты Кетро, чудесных рассказах Натальи Нестеровой и Татьяны Соломатиной!
Этот сборник составлен из историй, присланных на конкурс «О любви…» в рамках проекта «Народная книга». Мы предложили поделиться воспоминаниями об этом чувстве в самом широком его понимании. Лучшие истории мы публикуем в настоящем издании.Также в книгу вошли рассказы о любви известных писателей, таких как Марина Степнова, Майя Кучерская, Наринэ Абгарян и др.
Марковна расследует пропажу алмазов. Потерявшая силу Лариса обучает внука колдовать. Саньке переходят бабушкины способности к проклятиям, и теперь ее семье угрожает опасность. Васютку Андреева похитили из детского сада. А Борис Аркадьевич отправляется в прошлое ради любимой сайры в масле. Все истории разные, но их объединяет одно — все они о бабушках и дедушках. Смешных, грустных, по-детски наивных и удивительно мудрых. Главное — о любимых. О том, как признаются в любви при помощи классиков, как спасают отчаявшихся людей самыми ужасными в мире стихами, как с помощью дверей попадают в другие миры и как дожидаются внуков в старой заброшенной квартире. Удивительные истории.
Каждый рассказ, вошедший в этот сборник, — остановившееся мгновение, история, которая произойдет на ваших глазах. Перелистывая страницу за страни-цей чужую жизнь, вы будете смеяться, переживать за героев, сомневаться в правдивости историй или, наоборот, вспоминать, что точно такой же случай приключился с вами или вашими близкими. Но главное — эти истории не оставят вас равнодушными. Это мы вам обещаем!