Весь пламень сердца - [36]

. Пусть дадут путиловцам задание — официальное — на изготовление тракторов. Как думаете, пять тысяч штук в год осилим?

— Многовато, — почесав задумчиво в затылке, с сомнением проговорил механик Перхушкин.

Киров внимательно посмотрел на него.

— А если по-большевистски?

— Выполним, Сергей Миронович! — задорно раздалось в ответ. — Даешь пять тысяч советских «фордзонов»!..

Шел 1927 год. Партия уже начертала план первой трудовой пятилетки. Был запланирован и выпуск тракторов на «Красном путиловце». Сначала — пять тысяч машин в год, потом — десять тысяч, а к концу пятилетки — двадцать!

Тракторы были необходимы стране. В кабинете Кирова, в Смольном, на столике в углу росли горы писем, в которых руководители строек, собравшиеся в коммуну крестьяне, секретари райкомов и обкомов партии просили похлопотать насчет тракторов. Иногда среди этих писем попадались посланные давними друзьями. На одной из строек Урала работал старый товарищ Сергея Мироновича — знакомый еще по Астрахани, по Баку — смелый горец Чингиз Ильдрым. «…Мироныч, дорогой, — писал он, — помоги мне, мне нужны тракторы, 10 штук, как-нибудь выцарапай мне, а то задыхаюсь без транспорта. Возьми шефство над нами».

И друзья и совсем незнакомые люди верили — Киров, внимательный, сердечный, всегда поможет, всегда откликнется, никого не оставит в беде.

А. СОКОЛОВСКИЙ

ДЕТИЩЕ КИРОВА

Наш Ижорский завод стоит от Ленинграда километрах в двадцати пяти, но это не мешало Сергею Мироновичу быть у нас частым гостем. Впрочем, какой же он был гость! Это был настоящий советский хозяин, который болел душой за работу всех наших заводов.

Вот как-то весной 1930 года приехал Мироныч на наш завод, походил по цехам и зашел во 2-й цех.

А цех в этот момент, откровенно говоря, очень был неказистым. Большая часть его только-только вышла из консервации. Программы твердой и постоянной у цеха не было, дисциплина была так себе. Походил Киров по цеху, поговорил с рабочими, инженерами, и стала картина для него ясна.

— По-моему, закисли вы тут без дела, — заявил Мироныч, — и рабочие у вас бродят какие-то сонные. Надо вам дать хорошее задание, чтобы вы все встряхнулись, чтобы было над чем подумать и рабочим, и инженерам, и техникам. Приготовьтесь, товарищи, к серьезной, ответственной работе.

Очень скоро рабочие узнали, что Киров имел тогда в виду блюминг. Прошло немного времени, и мы приступили к созданию первого советского блюминга. Сергей Миронович был постоянно в курсе этой новой для нас и сложной работы. Он звонил по телефону, вызывал к себе администрацию, партийных работников и требовал исчерпывающих сведений о ходе работ.

Когда начали формировать первую станину блюминга, Киров снова приехал на завод.

Начальник цеха, который сопровождал Кирова, подозвал меня и сказал:

— Вот наш мастер, товарищ Кириллов.

— Ну, — говорит мне Сергей Миронович, — рассказывай, старина, как дела идут, показывай мне свое царство.

Повел я Мироныча по своему токарному участку. Рассказываю ему, где какие станки, как и что обрабатывать собираемся. Мироныч слушает внимательно. Довел я его до конца отдела. А там лежала кованая шестерня, огромная, тонн на 60. Киров около шестерни остановился и спрашивает меня.

— Где же вы такую махину обрабатывать будете?

— А вот на этом станке, — отвечаю.

— Да что вы, — усомнился Мироныч, — можно ли на таком старом станке этакую шестерню обработать?

Тут я воспользовался случаем и говорю:

— Конечно, для этого дела не такие станки нужны. Грубую-то обработку кое-как и на старом станке провести можно, а вот начисто — прямо и не знаю, как быть.

Понял Мироныч, к чему я клоню.

— Что ж, — говорит, — придется раздобыть для вас новый станок. Уж больно важное дело вы делаете.

Когда шли обратно по цеху, вдруг спросил меня Мироныч:

— Давно работаете на Ижорском?

Узнал, что с 1897 года, поинтересовался:

— Раньше-то как с производительностью труда дело обстояло?

Я рассказал, как мы до революции пять лет один плохонький миноносец делали.

— Вот поэтому-то мы и отстали, — заявил Мироныч. — Теперь надо догонять без передышки.

Уехал Киров, а о своем обещании не забыл: через пару недель получил я новый мощный станок «Вальдрих».

Когда отлили мы, наконец, первую станину и сообщили об этом Миронычу, Киров был очень доволен. Он сказал:

— Прекрасно сдвинули дело. Это большой плюс для вашего завода.

Когда рабочие вынимали станину, Киров все беспокоился: нет ли где трещин. И все сам проверял.

В станинах блюминга нужно было просверлить дыры, а у нас на Ижорском заводе не было подходящего станка. Об этом узнал Мироныч и очень взволновался:

— Смотрите не запорите станину. Возьмите соответствующий станок с «Дизеля».

Очень мы тогда поразились. В самом деле: руководит человек всей политической жизнью огромного города, огромной области и знает не только о состоянии каждого завода, но и где какие станки имеются.

И действительно, на «Русском дизеле» мы достали специальные станки и просверлили станины.

Из воспоминаний В. Я. КИРИЛЛОВА, мастера Ижорского завода в Ленинграде.

СЕВЕРНОЕ СИЯНИЕ

Виднейший ученый, специалист по минералогии и геохимии, академик Ферсман был в этот день не в духе. Куда-то запропастилась папка с очень важными бумагами, и Александр Евгеньевич не мог ее найти. Он сердился на жену, его раздражал шум, доносившийся с улицы, и тем более рассердил его резкий, настойчивый звонок у двери. «Кого еще там принесло не вовремя…» — подумал он раздраженно и крикнул жене: