Весь пламень сердца - [34]

Рядом с Кировым очутился человек в новеньком костюме, в белой рубашке. Он не узнал Сергея Мироновича, схватил его за руку:

— Гляди! Падает!..

Огромная вышка, подточенная пламенем и, видно, давно прогнившая у основания, качнулась и, вся объятая огнем, рухнула в «амбар». На десяток метров расплескалась горящая нефть. Киров бросился туда, где метались люди: кое-кому нефть попала на одежду, и промасленные рабочие робы вспыхивали, превращаясь в факелы. Сняв шинель, Сергей Миронович накинул ее на одного из рабочих. Другого поливали из брандспойта пожарные.

Гудящее пламя перебрасывалось с одной вышки на другую. Рядом с Кировым снова очутился парень в новеньком костюме и белой рубашке. Пиджак его был в нескольких местах прожжен, рубашка — вся в пятнах мазута и копоти.

— Видишь, горит? — спросил у него Сергей Миронович, указывая на верхушку одной вышки.

— Вижу, — кивнул парень и вдруг узнал Сергея Мироновича. — Товарищ Киров!.. А вы-то как же сюда?..

— А ты что же, думал — первый секретарь ЦК должен на пожар являться последним? — Киров снял фуражку, отер ею лоб. — Слушай, надо взобраться наверх, погасить пламя. Сумеешь?

— Конечно, Сергей Миронович… Я ведь масленщик. Мне на вышки взбираться не впервой.

Он подбежал к загоревшейся вышке и стал карабкаться по скользким от нефти перекладинам.

— Послушай, — окликнул его Киров. — Ас чего ты вырядился так? Специально на пожар, что ли?

— У нас партийное собрание было, — не останавливаясь, отозвался смельчак. — Так мы все кто в чем был…

К Сергею Мироновичу подошел Баринов. Перепачканного сажей, в прожженной одежде заместителя начальника «Азнефти» только и можно было узнать по осанистой фигуре да роскошным усам.

— В нескольких местах сразу загорелось, Сергей Миронович, — сказал он Кирову. — Ясное дело — поджог.

И словно подтверждая догадку Баринова, подбежавший красноармеец доложил взволнованно:

— В Балаханах загорелось. И в Раманах тоже…

Киров обернулся, поискал глазами Айрапетова. Шофер яростно качал помпу ручного насоса неподалеку — возле горящего «амбара».

— Карапет! — позвал Сергей Миронович. — Надо ехать. Горит в Балаханах…

Несколько суток продолжался этот невиданный до сих пор пожар. Только на третий день, измученный, обгоревший, Сергей Миронович вернулся домой.

— Ну, как пироги, Маруся? — спросил он с усталой улыбкой. — Пригорели небось… Я вот тоже… поджарился, как пирог с капустой. Ах, Маруся, выпил бы я сейчас стакан крепкого чаю…

Он мог бы ничего не рассказывать Марии Львовне. То Серебровский, то Баринов улучали в эти дни минутку, чтобы позвонить ей по телефону, ободрить, передать привет от Мироныча. Она знала, что ее Сергей бывал в эти тревожные дни на самых опасных участках, тушил пожар вместе со всеми, едва не погиб… И все, что она могла сделать для него, — сделала: в газетах, в промасленной бумаге, в одеяле сохранила пироги. Они были почти как свежие.

Убежав на кухню, Мария Львовна принялась разжигать примус. Вскоре и чайник вскипел. И пироги румяной горкой возвышались на блюде. Она вошла в кабинет, чтобы позвать мужа к столу, и только вздохнула. Сергей Миронович спал. Наверно, заснул он внезапно, потому что даже не успел снять сапоги и под щекой у него вместо подушки была промасленная, черная, обгоревшая фуражка.

А. СОКОЛОНСКИИ

…Ленинградские рабочие говорят, что в Ленинграде остались старыми только славные революционные традиции петербургских рабочих, — все остальное стало новым.

С. М. Киров

Из речи на XVII съезде Коммунистической партии. 1934 г.

Письмо бакинских рабочих ленинградцам

«Волей высшего органа партии — ЦК — и тем самым волей всей партии руководитель азербайджанской организации нашей партии и любимец бакинских рабочих товарищ Сергей Миронович Киров послан на работу к вам, в ленинградскую организацию. Как нам ни трудно расставаться с товарищем Кировым, как нам ни дорог товарищ Киров, нас утешает одна мысль — что он будет в Ленинграде.

Пять лет работы с Кировым в Баку показали нам, что он не только прекрасный работник, но и лучший товарищ. Мы глубоко убеждены, что вы не только не будете жалеть, что к вам переведен именно товарищ Киров, но и вы его скоро так же полюбите, как полюбили его бакинские рабочие.

Вы, товарищи ленинградские коммунисты, в лице товарища Кирова приобрели стойкого, выдержанного, старого большевика-ленинца и лучшего, умелого руководителя вашей организации».

ПЕРВЫЕ СОВЕТСКИЕ…

На «Красном путиловце» на заводском дворе шум, крики, суета. Из широко распахнутых ворот бывшего пушечного цеха на буксире тянут косолапую махину — трактор ФП — «фордзон путиловский», а если попросту, по-рабочему: «Федор Петрович», или «Федя».

— Куда рулишь? Левее давай!.. Так — хорош!..

Передние маленькие колеса заносит то вправо, то влево. Видно, руль туговат. От стальных пластин — «шипов», приваренных к задним огромным колесам, на утрамбованной земле остаются следы — глубокие косые ямки.

— Стой!.. Заводить будем!..

Неуклюжего «Федю» обступила целая толпа.

— Васька! Крути сильней ручку! Авось заработает!..

Круглолицый веснушчатый паренек взялся за ручку и крутанул. Машина издала звук, словно поперхнулась.