Весь мир: Записки велосипедиста - [11]
Альтернатива: Новый Орлеан
Я множество раз катался на велосипеде по Новому Орлеану, прежде чем его посетил ураган Катрина. Город довольно плоский, так что нагрузка на колени невелика. В один из визитов сюда я обнаружил велосипедную дорожку, проложенную вдоль вершин нескольких земляных дамб. Очень приятный маршрут: с одной стороны шумит река, а с другой раскинулся город.
Здесь почти нет тех федеральных дорог, которые так часто разделяют и связывают города. В сущности, автострада здесь одна — I-10. Покоящаяся на массивных бетонных лапах-подпорках, гигантской сороконожкой она вьется через город, изо всех сил стараясь держаться подальше от пестроты жизни, копошащейся внизу. Новый Орлеан был — и, как я понимаю, по-прежнему остается — одним из очень немногих крупных городов США, имеющих собственный характер и личность, со своей кухней, культурой, диалектом и музыкой. Он не перестает вдохновлять, хотя расцветал вопреки многолетнему пренебрежению к себе, не говоря уже обо всех злоупотреблениях, открывшихся миру вслед за атакой урагана.
Я проезжаю по Мэгазин-стрит, а затем по Сент-Чарлз, где деревья кажутся оплетенными испанским мхом, который оказывается не чем иным, как гирляндами, оставшимися после Марди-Гра[9]: квартал за кварталом они свисают с ветвей, даже если сейчас совсем не праздничный сезон.
Этот город открыт нараспашку — люди смотрят на тебя, говорят с тобой, они невероятно дружелюбны. В смысле общения людей на улице Новый Орлеан немного напоминает Бразилию с ее африканскими корнями — куда больше, в любом случае, чем Денвер или Сан-Диего, где люди отводят глаза или смотрят с подозрением, стоит с ними поздороваться. И, пусть это прозвучит странно в отношении города на глубоком юге, в определенном смысле здесь почти нет расизма. Ну, то есть расизм-то есть, куда без него, но здесь чернокожие с большей охотой занимаются собственным бизнесом, культурными проектами и предпринимательством (подмешанным к обычной финансовой гегемонии белых), чем во многих других городах Америки. Я ощущаю здесь меньше гнева, страха и подозрений, часто пронизывающих американские города. Хотя я вполне отдаю себе отчет, что для многих его жителей Новый Орлеан при этом — город отчаянной, безысходной нищеты. Безнадежность и насилие живут здесь припеваючи.
Мне хотелось бы верить, что позитивные черты этого города унаследованы от его афро-американских корней, но я вновь вспоминаю свое детство в Балтиморе (где население по большей части чернокожее) или, немного позднее, в Вашингтоне, округ Колумбия (известном как «Шоколадный город»), где 70 процентов жителей были афроамериканцами. Все центральные кварталы этих городов, за пределами правительственных зданий и белых анклавов, — депрессивные, жалкие и опасные. Должно быть, в Новом Орлеане сработали какие-то дополнительные факторы, которые не позволили городу отправиться по той же дорожке. Быть может, свойственное французским римо-католикам отношение к греху и удовольствиям, подмешанное в общий котел, помогает сделать африканскую чувственность более приемлемой? Моя догадка основана на сходстве Нового Орлеана с такими латиноамериканскими городами, как Гавана, Лима, Картахена и Сальвадор, где смешение Африки и римского католицизма также произвело на свет замечательную культуру и великолепную музыку.
Кроме всего прочего, среди простых людей, выполняющих здесь свою работу, я не чувствую обычного отчуждения. Возможно, это происходит из-за того, что владельцы бизнеса — местные, а может быть, люди просто иначе относятся друг к другу. Как бы там ни было, Новый Орлеан — один из немногих городов в Штатах, где люди по-настоящему радуются жизни, пусть она совсем не легкая, — да и та теперь разрушена ураганом и отсутствием поддержки. Печально, что один из нескольких крупных городов в США, обладающий уникальным характером, оказался брошен в минуту опасности, оставлен на волю безжалостной стихии.
Уже многие годы поездки по «мертвым зонам» больших городов, по опустевшим районам или по центральным улицам, грозящим вот-вот обратиться в руины, рождают во мне странное ощущение сюрреализма. Подобные пейзажи воплощают нечто непредставимое, обращают в реальность самые жуткие фантазии — но обладают при этом загадочной притягательностью. Впрочем, вся новизна со временем выветрилась, и теперь меня куда больше привлекают маршруты, которые приведут меня на удобные дорожки в парках, расположенных у рек и озер. Мне надоело катить по обочине скоростной трассы, вдыхая выхлопные газы и поминутно рискуя жизнью.
Возрождение Питтсбурга
Я встречаюсь со своим другом Джоном Черноффом — учителем, писателем и барабанщиком — в «Фабрике матрасов», арт-заведении в северной части города. Он рассказывает мне о городских финансах и о тех переменах, через которые город прошел в последнее время. Кое-кто из старожилов еще помнит Питтсбург промышленным и задымленным. Из-за фабричных выбросов, угольной пыли и дыма топившихся углем котельных небо и в полдень нередко оставалось темным. Черные облака висели над городом едва ли не круглый год. Сложно представить себе, что подобный апокалипсический пейзаж действительно существовал, но так оно и было. В Китае, вероятно, и сейчас немало городов выглядят примерно так же.
