Весь Хайнлайн. Число зверя - [218]

— Не подсказывай ему больше, — шепнула Афина ей на ухо. — Лазарус не настолько глуп, как выглядит.

— Хорошо, сестричка, — неслышно ответила Минерва и сказала вслух: — Ваша логика, по-моему, безупречна, сэр. Хотите еще шоколадку?

К счастью, их разговор был прерван: один из помощников Афины принес Лазарусу распечатки — программу для каждого со всеми последними изменениями и информацию о почетных гостях для Лазаруса. Идя через восточный перистиль нового крыла здания, они принялись читать на ходу. Лазарус спросил:

— Фина, есть что-нибудь новенькое про Исаака, Роберта или Артура?[79]

— Нет, ноль, ничего.

— Черт возьми! Сразу сообщи мне, если что-то будет. Джубал, вот что странно. Для включения в ограниченный список приглашенных на съезд — он насчитывает многие тысячи фамилий, но тем не менее строго ограничен — вовсе не требовалось иметь докторскую степень. Но у большинства она есть. Или ее эквивалент в соответствующей цивилизации, или что-нибудь еще почище — у Уорзела, например. У меня составлен другой список, намного короче, — там те, с кем я хочу повидаться снова: Бетси, Патрисия, Баз, Джоан и другие. Или познакомиться… почти всех их я считал вымышленными, пока эта машинка Джейка не открыла перед нами другие вселенные. Вас, например.

— И вас, сэр. Лейф, я считал вас на редкость неправдоподобной выдумкой, пока не получил от вас приглашения и не принял его. И даже тогда вашей посыльной пришлось приложить необыкновенные усилия, чтобы меня убедить… потому что из-за этого я должен был отказаться от одной важной встречи.

— А кто был моей посыльной?

— Ундина[80].

— У вас не было ни малейших шансов. Ставлю два доллара против фальшивого пятачка, что она сначала обработала Джиллиан и Дон[81], а потом весь ваш штат, прежде чем соблазнить вас. А от какой встречи вы отказались из-за меня?

Харшоу смутился.

— Никому ни слова?

— Ну нет! Джубал, я обещаю хранить тайны только из собственных низменных мотивов. Если не хотите мне говорить, не говорите.

— Э-э… Черт возьми, только постарайтесь иметь в виду — мне не хотелось бы, чтобы это стало предметом широкого обсуждения, а там поступайте, как хотите, вы все равно сделаете по-своему — точь-в-точь как я. Лейф, когда мне исполнилось пятьдесят, я сам себе дал торжественную клятву, что закрою лавочку в тот самый день, когда мне стукнет сто, — если только мне удастся столько времени продержаться. Я сделал все разумные приготовления, включая раздачу своего мирского имущества с таким расчетом, чтобы оно не прилипло к рукам мытарей, и тут как раз пришло ваше приглашение — за пять дней до моего сотого дня рождения. И вот я здесь. Одолеваемый дряхлостью, это сразу видно. Несмотря на то что я еще много лет назад нанял множество врачей, не говоря уж о геронтологах, чтобы регулярно меня осматривали, — с целью закрыть лавочку раньше, если понадобится.

— Джубал, если вы еще не обращались к Иштар, вы не имели дела с настоящими геронтологами.

— Это верно, — подтвердила Афина. — Иш ничего не стоит отвести ваши часы назад и сделать вас таким молодым и похотливым, что вам придется вставать на руки, чтобы пописать.

— Афина, — строго сказал Лазарус, — повтори вслух свою программу, касающуюся частных разговоров.

— Дедушка, я исполняла обязанности секретаря твоего почетного гостя, когда мне пришлось прерваться, чтобы передать сообщение, — пришлось, потому что сообщение было адресовано вам обоим. Меня до сих пор не сменили, так что дядюшка Тобайяс все еще остается в том ведре. Там уже сорок три тысячи слов. Прошу указаний. Или мне утопить его к черту?

— Может, и стоило бы, — ответил Джубал. — Там далеко до кульминации?

— Нет. Пора или переходить к развязке, или оборвать на самом интересном месте.

— Сделай и то и другое. Сначала продай это как рассказ, а потом как первый эпизод бесконечного сериала под названием «Стоунбендеры». В двух вариантах: один приключенческий, другой — почувствительнее. Продавай авторские права в тех вселенных, где это возможно, а в остальных хватай деньги и беги. Лазарус, ведь здесь есть литературные агенты из других вселенных, верно?

— Десятки, а может быть, и сотни. Джубал, насколько богатым ты намерен стать?

— Не знаю. Пока что я нищий и живу благодеяниями — вашими и моих бывших сотрудников. «Стоунбендеры» могут все изменить. Фина, я сказал тебе название — «Дядюшка Тобайяс», — но я ничего не говорил о Стоунбендерах. И о тете Алисии тоже. И о брате Джуле. Мои заметки об этой семейке хранит Энн… а она скорее позволит сжечь себя на костре, чем покажет их кому бы то ни было, кроме меня. Ну?

Компьютер не ответил. Харшоу ждал. Наконец Минерва нерешительно произнесла:

— Доктор Джубал, Фина не виновата. Но в нее заложена этическая программа, такая же строгая, как и у Беспристрастного Свидетеля. Вы можете не беспокоиться.

— Минерва, — перебил ее Лазарус, — перестань морочить нам голову. Ты хочешь сказать, что Фина читает мысли?

— Я хочу сказать, что она ничего не может с этим поделать, сэр! Большой компьютер с развитой системой интерфейсов невозможно полностью экранировать от излучений мозга. Ради самосохранения, чтобы избежать путаницы, она должна как-то их сортировать. Через несколько квадриллионов наносекунд она обнаруживает, что читает их, как будто все это напечатано крупными буквами, — так маленькие дети начинают понимать язык, слушая, как на нем говорят.