Весь Азимов. Космический Рейнджер - [9]

Голос, казалось, доносился с конца длинного туннеля. Потом какое-то движение — и абсолютная пустота.

Дэвид Старр упал на сиденье без признаков жизни.

4. ЧУЖАЯ ЖИЗНЬ

Рваные полосы света проплывали мимо. Дэвид Старр ощутил сильное покалывание во всем теле и давление на спину. Последнее объяснялось тем, что он лежал лицом вверх на жестком матраце. А покалывание, как он знал, было последствием действия станнера, оружия, которое парализовало нервные окончания у основания мозга.

Прежде чем полосы света приобрели смысл, прежде чем он полностью осознал происходящее, Дэвид почувствовал, что его трясут за плечи и шлепают по щекам. Свет устремился в его открытые глаза, и он поднял ноющую руку, чтобы предотвратить следующий шлепок.

Над ним склонился Верзила, его маленькое кроличье личико с круглым вздернутым носом придвинулось совсем близко.

— Клянусь Ганимедом, я уже думал, что тебя прикончили, — сказал он.

Дэвид приподнялся на онемевшем локте.

— Я так себя чувствую, будто это почти правда. Где мы?

— В фермерской тюрьме. Бесполезно пытаться выбраться: двери закрыты, окна зарешечены. — Голос его звучал угнетенно.

Дэвид пощупал под рукой. Бластера не было. Естественно! Этого можно было ожидать.

— Тебе тоже досталось станнера, Верзила? — спросил он.

Верзила покачал головой.

— Зукис уложил меня рукоятью пистолета. — Малыш с отвращением осторожно потрогал голову. Потом выпалил: — Но я перед этим чуть не сломал ему руку.

За дверью послышались шаги. Дэвид сел. Вошёл Хеннес, с ним пожилой человек с вытянутым усталым лицом. Его бледно-голубые глаза под густыми седыми бровями, казалось, постоянно щурились. На нём был городской костюм, вполне земного типа. Даже марсианских сапог на нём не было.

Хеннес заговорил сначала с Верзилой.

— Убирайся в столовую и, если только выйдешь без разрешения, будешь разорван надвое.

Верзила скорчил рожу, махнул Дэвиду:

— Пока, землянин, — и вышел с громким топотом.

Хеннес, проводив его взглядом, закрыл дверь. Потом повернулся к человеку с седыми бровями.

— Это он, мистер Макиан. Называет себя Уильямсом.

— Вы рисковали, Хеннес. Если бы он умер, вместе с ним исчезла бы ценная нить.

Хеннес пожал плечами.

— Он был вооружен. Мы не могли иначе. Во всяком случае, он перед вами, сэр.

Дэвид отметил, что они говорят о нём так, будто его здесь нет или он — неодушевленная часть кровати.

Макиан повернулся к нему, взгляд его был жестким.

— Я хозяин этого ранчо. Свыше ста миль в любом направлении — всё это владения Макиана. Я указываю, кого освободить, а кого заключить в тюрьму. Я говорю, кто работает, а кто голодает, даже кто живёт и кто умирает. Ты меня понял?

— Да, — ответил Дэвид.

— Тогда отвечай откровенно, и тебе нечего бояться. Но, если попытаешься что-нибудь скрыть, мы всё равно узнаем. И тогда придётся тебя убить. Ты по-прежнему меня понимаешь?

— Понимаю.

— Тебя зовут Уильямс?

— Таково моё имя на Марсе.

— Ладно. Что ты знаешь о пищевых отравлениях?

Дэвид спустил ноги с кровати и начал рассказывать:

— Моя сестра умерла, когда поела хлеба с джемом. Ей было всего двенадцать лет, и она лежала мертвая, а на губах джем. Мы вызвали врача. Он сказал, что это пищевое отравление, и велел ничего не есть в доме, пока он не вернется со специальными инструментами. Но он так и не вернулся. Вместо него пришли другие. Пришёл большой начальник. С ним сыщики. Начальник велел нам описать всё происшедшее. И сказал, что это был сердечный приступ. Мы пытались спорить с ним. Это нелепо: у сестры было здоровое сердце. Но он нас не слушал. Сказал, что, если будем распространять глупые сплетни о пищевом отравлении, у нас будут неприятности. Банку джема он забрал с собой. Даже рассердился на нас за то, что мы вытерли джем с губ сестры. Я попытался связаться с врачом, но медсестра уверяла, что его нет. Я ворвался в кабинет — врач был там. Он сказал, что его диагноз неверен. Он, похоже, боялся разговаривать со мной. Я пошёл в полицию, но там меня не стали слушать. Джем из банки, которую забрал тот человек, был единственным, чего в этот день не ели остальные. Банку только что открыли, её привезли с Марса. Мы люди старомодные и предпочитаем обычную пищу. Джем был единственным марсианским продуктом в доме. Я рылся в газетах, пытаясь выяснить, были ли ещё случаи пищевых отравлений. Всё это казалось мне очень подозрительным. Я даже поехал в Интернациональный Город. ушёл с работы и решил так или иначе выяснить, кто убил мою сестру, кто за это отвечает. Но всюду натыкался на глухую стену, а потом появились полицейские с ордером на мой арест. Я почти ожидал этого и опередил их на шаг. Сюда, на Марс, я явился по двум причинам. Во-первых, это единственная возможность не попасть в тюрьму (хотя сейчас мне так уже не кажется), во-вторых, потому что кое-что я всё-таки узнал. В ресторанах Интернационального Города было несколько случаев подозрительных смертей, и во всех этих случаях к столу подавали марсианские деликатесы. Поэтому я решил, что найду ответ на Марсе.

Макиан тер пальцем подбородок. Он сказал:

— Звучит правдоподобно. Как вы считаете, Хеннес?

— Нужно взять у него имена и даты и всё проверить. Мы ведь не знаем, кто он на самом деле.