Весь Азимов. Фантастическое путешествие - [12]

— Да, Ал.

— Грант готов. Дело не терпит. У нас не так много времени.

— У нас его нет совсем. Я сейчас зайду. — На мгновение глаза Микаэлса и Гранта встретились. — Я надеюсь, что вы действительно готовы, мистер Грант, к самому необычному испытанию в вашей жизни. Или в чьей-нибудь еще.

Глава 4 СОВЕЩАНИЕ

В кабинете Микаэлса Грант, открыв рот, уставился на объемную схему системы кровообращения.

— Все свалено в кучу, — подал голос Микаэлс, — но это карта территории, на которой нам предстоит действовать. Каждая линия — это дорога, каждая точка — перекресток. Похоже на карту автомобильных дорог Соединенных Штатов. Только посложнее, ведь у этой — три измерения.

— Великий боже! — только и мог вымолвить Грант.

— Сотни тысяч миль кровеносных сосудов. Вы видите лишь малую часть: большинство сосудов микроскопичны и разглядеть их можно только при огромном увеличении. Но если соединить их все, вытянуть в одну нить, ее длины хватит, чтобы четыре раза обернуть вокруг Земли по экватору. Или вытянуть на половину пути до Луны… Вы хоть немного поспали, Грант?

— Часов шесть. Еще успел вздремнуть в самолете. Я неплохо себя чувствую.

— Хорошо. У вас будет время побриться и перекусить, если пожелаете. Я и сам не прочь бы поспать. — Он махнул рукой. — Не потому что я плохо себя чувствую. Я совсем не жалуюсь. Вы когда-нибудь принимали морфоген?

— Даже не слыхал о таком. Это что, наркотик?

— Да. Относительно новый. Вы, конечно, понимаете, что вам нужен не сон как таковой. Человек во сне отдыхает ничуть не больше, чем, к примеру, просто сидя расслабившись, с открытыми глазами. Может, даже меньше. На самом деле нам во сне важны сновидения. Человеческий организм нуждается в сновидениях, иначе нервная система дает сбой и такой человек начинает видеть галлюцинации и в конце концов умирает.

— А этот морфоген заставляет видеть сны? Так?

— Именно. Это лекарство вырубает вас на целый час, в течение которого вы непрерывно видите сны, а проснувшись, чувствуете себя полностью отдохнувшим и готовым бодрствовать хоть сутки кряду. И все же я бы посоветовал воздержаться от такого медикаментозного вмешательства, пока не возникнет крайней нужды.

— Почему? От этого устаешь?

— Да нет. Не то чтобы устаешь… Дело в том, что сновидения от морфогена обычно бывают кошмарными. Морфоген опустошает все потайные закоулки мозга, выметает все ваше недовольство и неприятности, накопившиеся за день. Это проверено. Так что лучше уж воздержитесь, пока можно. Видите ли, у меня просто не было выхода. Эту карту обязательно нужно было приготовить, и я корпел над ней всю ночь.

— А что это за карта?

— Это кровеносная система Бинеса, вплоть до мельчайшего капилляра, и я должен был изучить все ее особенности. Вот здесь, почти в самом центре мозга, совсем рядом с гипофизом, находится кровяной сгусток — тромб.

— Это из-за него все наши неприятности?

— Именно. Со всем остальным можно так или иначе разобраться, даже не прибегая к нейрохирургии. Поверхностные ушибы, шок, сотрясение мозга — все это пустяки. А с тромбом придется повозиться. И чем быстрее мы начнем, тем лучше.

— Сколько он еще протянет, доктор?

— Не могу сказать. Я полагаю, это нарушение кровообращения не приведет к немедленной смерти — по крайней мере, не сразу. Но необратимые изменения в мозге начнутся гораздо раньше. Наши шишки ожидали от Бинеса какого-то чуда и теперь страшно боятся остаться у разбитого корыта. Картер, к примеру, здорово получил по носу и решил вызвать вас, чтобы подстраховаться — на всякий случай.

— Вы хотите сказать, он опасается еще одного покушения? — спросил Грант.

— Он не говорил этого, но, по-моему, именно это его и пугает. Собственно, затем он и настоял, чтобы вас зачислили в спасательную команду.

Грант задумался.

— Но разве есть хоть какой-нибудь повод подозревать, что в это место могут проникнуть вражеские агенты?

— Я думаю, нет. Но Картер — человек жутко подозрительный. Мне кажется, он подозревает, что следующий удар враги нанесут руками наших медиков.

— Дюваль?

Микаэлс пожал плечами.

— Его не очень-то здесь любят, а инструмент, с которым он работает, может убить, если отклонится хоть на долю миллиметра.

— И как же в таком случае его можно остановить?

— Его невозможно остановить, в том-то и дело.

— Пусть тогда операцию делает кто-нибудь другой. Тот, кому можно полностью доверять.

— Видите ли, больше ни у кого не хватит знаний и практического опыта для такой тонкой работы. Кроме того, Дюваль — здесь, среди нас. Ну и в конце концов, ведь нет никаких доказательств того, что Дювалю нельзя доверять.

— Но ведь даже если я буду повсюду следовать за Дювалем, как нянька, и не спущу с него глаз все это время — что это изменит? Я ни черта не понимаю в том, что он будет делать, и не смогу даже определить — правильно он все делает или портачит. Честно говоря, я боюсь, как бы не пришлось выносить меня из операционной, когда он вскроет черепную коробку, — зрелище, согласитесь, еще то.

— А он не будет вскрывать череп, — сказал Микаэлс. — Снаружи до этого тромба добраться невозможно. Доктор Дюваль совершенно в этом уверен.

— Но ведь…

— Мы уберем тромб изнутри.