Верьте в чудеса - [3]

— Я! — печально как-то улыбнулся её бывший муж. — Привет! Потом будешь говорить все, что пожелается, пока надо дойти до машины и не шлепнуться!

Шел Ерохин осторожно, крепко держа её на руках, Лена смаргивала слезы:

— Надо же, столько лет не виделись, и вот столкнула судьба в патовой ситуации!

Ерохин подошел к машине:

— Постоять чуток на одной ноге сможешь, я подвину сиденья?

Лена кивнула, Ерохин быстро отодвинул передние сиденья, помог не сдержавшей стона бывшей залезть на заднее сиденье и сказал:

— Лен, потерпи, можешь обзывать меня как хочешь, но сапог надо снять, нога, смотри, распухает. Потерпишь? Иначе придется его разрезать.

— Давай! — Лена уцепилась за ручку на двери, Ерохин осторожно, едва касаясь, потихоньку начал расстегивать молнию. Лена зажмурилась, прикусила губу — боль нарастала, и как сквозь вату в ушах услышала.

— Потерпи, ми… — рывок, сапог слетел с ноги, а у неё градом брызнули слезы, не видела она, как смотрел на неё Ерохин в эту минуту. Ерохин осторожно прикрыл ногу своим шарфом, валяющимся на сиденье.

— Все, поехали! — осторожно уложил поудобнее её ногу на сиденье, обошел машину, завел мотор:

— Потерпи немножко! Ну, с Богом, поехали! Вернее, поползли!

— К-куда?

— В травму, куда ж ещё?

Они на самом деле ползли по улице, хорошо, горбольница была неподалеку. Ерохин взмок, пока доехал до неё. Он, никогда и ничего особо не боявшийся, рисковый такой мужик, как называли его многие, сейчас боялся — малейшая ямка, попадавшаяся на дороге, заставляла его мрачнеть, слышал он, как судорожно вздыхала Лена, и матерился про себя на все сразу: на погоду, на дорогу, на то, что она терпит такую дикую боль.

В травме была очередь — пострадавших в такую дурацкую погоду привозили на «Скорой», и никто не удивился, когда Ерохин внес Лену в одном сапоге. Два морщащихся мужика, увидев умученную бледную Лену, тут же сказали:

— Наша очередь сейчас, проходите, мы потерпим.

Так и заперся Ерохин с женой на руках в кабинет, потом носил её на рентген. Рубаха давно прилипла к спине, но он про себя ликовал — Ленка, его боль и счастье, послушно обнимала за шею, не кривилась, не смотрела с ненавистью, не говорила гадости… Да какие гадости, когда у неё кроме охов сил ни на что не осталось.

Облегченно выдохнули оба, узнав, что перелома нет:

— Растяжение, придется с недельку полежать, как можно меньше беспокоить ногу, только если до туалета доходить — или на одной ноге, или на костылях! — озвучил врач.

Наложили холодный компресс, наговорили все, что надо Ерохину, Лена не вслушивалась, болела нога зверски. Опять Ерохин нес её на руках до машины, она, устроившись на заднем сиденье, почему-то не реагировала, куда и зачем едут они, он останавливал машину, куда-то уходил, быстро возвращался, потом сказал:

— Фухх, приехали! Потерпи ещё чуть-чуть! — опять помог ей вылезти из машины, закрыл её и понес Лену в чужой подъезд.

— Ерохин, куда это ты меня? — очнулась она.

— К себе, до вашей Михеевской горки если только к новому году доползем по такой дороге, да и не факт, что в гору заберусь, сползем в кювет, и пишите письма!

— Д-да, ты прав! — Вынуждена была согласиться Лена. — Никому не помешаю?

— Нет! Нажми на кнопку, — занес её в лифт, — теперь на пятый!

Лена послушно нажала.

— Приехали! Ща, ещё минутку! — Ерохин поднес её звонку на двери с цифрой восемнадцать. — Позвони сюда!

Через пару минут послышались шаги, и выглянула женщина лет пятидесяти с хвостиком.

— Толик? Что случилось?

— Тамар Сергевна, возьми у меня в правом кармане ключи, открой квартиру, Лене стоять пока нельзя.

— Да, конечно! — Женщина ловко открыла дверь, отошла в сторону, Ерохин пронес Елену в комнату и осторожно опустил на диван.

— Все! Теперь разденемся, и можешь отдыхать!

— Толик, я пошла, если что надо помочь, шумни?

— Спасибо, Сергеевна!

Соседка ушла:

— Лен, давай потихоньку раздеваться. У меня малость бардак, не обращай внимания.

Осторожно приподнял её, пересадил в кресло, быстро раздвинул диван, достал подушку и какой-то плед.

— Лен, надо бы снять все и колготки тоже, все равно уже драные!

Принес большой халат с этикеткой, улыбнулся как-то нежно:

— Катька подарила года два назад, я посмеялся, на кой. А видишь, пригодился. Я пошел на кухню, если что, кричи!

Юбку Лена сняла, а вот колготки — та ещё задача. Повозилась, растревожила ногу, потом плюнула на себя:

— Что Ерохин не видел у тебя, дура? Да и опять же никто никого не соблазняет, такая вот дурацкая ситуация, хотелось поскорее лечь и, может, даже подремать.

— Ерохин?!

— Да, Лен? — тут же влетел он в комнату.

— Не могу снять колготки, не хотелось бы, чтобы ты помогал, но…

— Лен, чуть-чуть попу приподнять можешь? Вот так! Умница! — Как осторожно и бережно прикасался к ней Ерохин, как к бесценной вазе, подумалось ей, и тут же хмыкнула:

— Ваза!! Как же…

— Спасибо! — сухо поблагодарила она его, и попрыгала на диван, умостилась, Ерохин укрыл её пушистым пледом, погладил по щеке.

— Я тебе сейчас таблетки принесу, выпей и постарайся уснуть!

Помог приподняться, поддержал стакан, потом опять поправил плед, подкатил к дивану маленький столик, поставил на на него стакан с водой и, вздохнув, сказал: