— Чего?!! — возмущаюсь я — С какого перепуга-то?
Альдона с Хатико смотрят на парня как на полного идиота. Даже смешно, насколько одинаковые у них сейчас…лица. И такого умненького песика запирать в перевозке? Да, не пойти ли вам… Что я и озвучиваю парню в своей привычной манере:
— Я целый год учил немецкий, и потому идите nach! На это место у нас тоже куплен билет.
Задолбал зануда. Алька фыркает, стюард растерянно оглядывается по сторонам. Клаймич предъявляет ему кучу бумаг. У Хатико оказывается документов раз в десять больше, чем у меня. Парень для вида просматривает их и, извинившись, пытается слинять. Ага… сча-з…! Показательная порка еще не закончена, и вообще у меня сегодня тяжелый день, хочу на ком-нибудь отыграться:
— Мальчик, коньячку принеси моему директору.
Стюард молча проглатывает унижение и вежливо спрашивает у Альдоны, пытаясь ее очаровать белозубой улыбкой.
— А вам?
— И мне тоже — неожиданно поддерживает мой демарш подруга — А песику воды.
— Вам, наверное, тоже водички или может лучше сока? — обращается ко мне парень с тонкой издевкой и толстым намеком на мой юный возраст.
— Нет, чувак! Мне водки, рокот космодрома и ледяную синеву! Слышь, я на Родину лечу!
Алька не выдерживает и начинает хохотать, держась за бок. Клаймич тоже заливается смехом. Цитата из известного фильма сработала на ура. Стюард с позором ретируется.
— Витька, я с тобой до Москвы не долечу, в полете сдохну — всхлипывает она, вытирая глаза — А ты чего сегодня такой злой? Давай, уже колись, что на самом деле произошло с Веркой. Что еще наша звездень отчебучила?
Скрывать что-то от Альки бесполезно, ей бы в пыточной работать. Приходится пересесть поближе и рассказать ей на ушко про Веркин побег. В красках.
— Вот сучка! — выносит вердикт подруга — неужели не понятно, что он на ней не женится? Увижу, по морде дам!
— Верке? — ехидничаю я.
— Обоим. А Дональду не только по морде — пусть свою жену по парижам катает.
Да, уж… Вот кого за Веркой в Париж отправлять нужно было. Так и вижу картину маслом: Трамп катается по полу в зале прилета, держась за отшибленные причиндалы, а Верку Аля тащит за волосы на посадку. Такого шикарного скандала в Париже точно не видели! Шарман, бл@…! Мои красочные мечты прерывает испуганный возглас лощеного стюарда.
— Американские истребители…
И точно. В иллюминаторе хорошо виден американский F 15 с уже знакомым мне бортовым номером 043. Такой же истребитель следует и справа от нашего борта.
— А… так это наши старые друзья — смеюсь я — Аль, собутыльники с посольского приема! Решили с нами попрощаться. Вон тот с бортовым номером 043, меня еще и встречал, когда я на МиГе в Токио летел.
Истребители тем временем выстроились эскортом, держась чуть ниже и следуя параллельным курсом с нашим ИЛом. Через прозрачный фонарь хорошо видны разрисованные орлами шлемы пилотов с опущенными затемненными светофильтрами. А у меня теперь тоже такой есть! Штатовцы, повисев еще немного под нами и покачав на прощание крыльями, резко ушли в стороны с красивым переворотом вниз. Опять понтанулись, черти американские! Вот никак они не могут без этого. Но приятно ведь, черт подери…!
По проходу к нам уже спешит один из пилотов. Остановившись рядом, зачитывает, волнуясь по бумажке.
— Виктор, командир американской эскадрильи вышел в эфир. Он прощается с вами и просил передать, что приглашение осталось в силе. За вами должок.
Фыркнув на беспримерное нахальство американских вояк, я сердечно благодарю пилота за любезно переданное сообщение. Ага… теперь еще осталось дождаться появления наших МиГов и залпа артиллерийских орудий с земли — тогда картина нашего прощания с Дальним Востоком станет совсем полной! Гришечкин, ау… ты где?!
* * *
Мерно гудели двигатели самолета, навевая сон, я из-под опущенных ресниц устало наблюдал, как стройная стюардесса медленно идет по проходу между креслами. Проходя мимо заснувшего Клаймича, она аккуратно поправила край его пледа. Потом дошла до выключателей и приглушила освещение в салоне. Это правильно… Лететь нам долго, очень долго — до самой Москвы. Умотались в этой Японии все так, что добравшись до своих кресел, никто уже чирикать не в силах, многие сразу же заснули. Мне, конечно, есть о чем подумать, например, об аналитической записке для Романова по итогам моих многочисленных контактов с японцами, или о предстоящих гастролях в США и Италии. Но глаза слипаются, и я тоже проваливаюсь в сон …
…Хорошо выспавшись за время долгого полета, я наконец-то успокоился и пришел в себя. Понятно, за Верку нам с Клаймичем шею намылят, но зато на родной земле не нужно будет каждую минуту оглядываться и ждать подлянку. Дома все проще, там и стены помогают. Настроение мое улучшилось, я подобрел и на выходе из самолета даже извинился перед стюартом, попавшим мне под горячую руку. Тот в ответ проявил любезность и снес по трапу переноску с Хатико, чтобы я мог держаться одной рукой за поручень и не навернулся на крутых ступенях.
Паспортный контроль в Международном терминале Шереметьево мы проходим быстро, теперь нужно получить свой чемодан. Сам терминал, досрочно сданный к Олимпиаде на полгода раньше, чем в моей реальности, впечатляет. Все по-европейски солидно, кругом металл и пластик, даже запахи здесь заграничные. Пока я глазею по сторонам, направляясь по коридору в зал выдачи багажа, меня вдруг перехватывают и ловко затаскивают в дверь служебного помещения.
