Вероятность фальшивки - [3]

— Ну, в этом же ничего страшного — чего ты так горячишься?

— Я не горячусь, мне просто любопытно. Почему наш район называем Скайленд-Парк? Это ведь совсем не парк. На травке не поваляться — везде чья-то собственность. Под деревьями не посидеть — это, опять же, чьи-то деревья. Так при чем здесь вообще парки?

Эд Майерс усмехнулся.

— Мардж рассказала мне про Гручо Маркса. Неужели такой пустяк так сильно подействовал тебе на нервы?

— Эго не пустяк, Эд. По крайней мере, не для меня. Сегодня все имеет второе дно. Я поначалу не понимал этого, но теперь — имею представление. Этой ночью я все понял. У всех есть телевизор. У всех есть машины. Мужчины стоят и моют их. Тысячи обычных мужчин, но машины у всех — необычные.

— В смысле?

— А ты никогда не думал, Эд — обычные авто перевелись! У всех есть «Коммандеры», «Лендкрузеры», «Куп де Вилль», «Роуд-мастеры». У законченного оборванца — и у того какой-нибудь «Супер-Делюкс»! Куда делись простые, старомодные трудяги на колесах? Не вижу их больше нигде. Везде «Шершни», «Амбассадоры» и «Стратоджеты», за рулями — люди, которым некуда ехать. Некуда — в смысле, по-настоящему. Они едут к продуктовым магазинам, оформленным как итальянские дворцы знати и гордо именующимися «гипермаркетами», оставляют там кучу денег — и все равно при том уходят в прибыль, и…

— Я понял! — просиял Эд Майерс. Ты говоришь, как коммуняка.

— Откуда тебе известно, как говорят «коммуняки»? — вскричал Гарри. — Ты хоть одного-то вживую видел? Слышал, как и о чем он говорит?

— Ну, нет, но я же газеты читаю. Все знают, какие они — коммуняки.

— Неправильно ты, Эд Майерс, говоришь. Надо говорить «всем сказали о том, какие они — коммуняки». Все читают газеты и слушают радио. Но почему бы газетам и радио не врать?

— Но Гарри! Осади коней, дружище!

— Ты читаешь про новое публичное выступление президента, но не он его писал — какая-то команда неизвестных личностей собрана специально под эту цель. Ты читаешь про войну, но ни разу на ней не был. Ты читаешь про какую-нибудь знаменитость, и все написанное оказывается слухом, уткой, липовой сенсацией, привлекающей внимание. Откуда у тебя вообще представление о том, что происходит на самом деле — и о том, что что-то происходит вообще?

— Вот ты скажи мне — ты серьезно?

— Я не знаю, Эд. Я шел сегодня по улице — и пытался вкумекать. Все как-то бессмысленно. Эд, я видел детей на улице. Маленькие дети бегают и играют в полицейских и преступников. И это испугало меня.

— С чего бы, дружище? Разве ты не так же играл в детстве?

— Так же! Но… не так. Я понимал тогда, что это все — игра, понарошку. А вот в сегодняшних детях я не уверен. Клянусь, они вес ведут себя так, будто для них это нее всерьез. Они думают — это реально.

— Гарри, ты раздуваешь из мухи слона.

— И веду себя очень в духе времени, ты не находишь? Если б я знал, как — стал бы чертовски богат. Любой, кто может взять муху и убедить всех вокруг, что перед ними слон — поступает очень современно. Гляди сам!

Эд Майерс собирался было запалить новую сигарету, но Гарри выхватил ее у него изо рта.

— Вот, — сказал он. — Отличный пример. Лучший табак в мире, не так ли? Чистейший, отборный, дорогая смесь. Таким его подает реклама. Ты сам-то в это веришь? Ты, надеюсь, понимаешь, что в мире есть сотня других марок, что стоят дороже и дымят лучше?

— Ну конечно, все знают о рекламе…

— А я не о рекламе сейчас говорю. Да, мы зажили не так славно, когда реклама выкупила монополию на ложь. Только обман давно вышел за рамки рекламы. Мы утратили истину, Эд. На всех фронтах — политика, правительство, международные отношения, бизнес, образование. Мы все получаем через кучу искажающих истину линз. Куда делась реальность?

— Ты перетрудился впустую, — заявил Эд Майерс. — Тебе нужен отдых.

— Отдых? Какой отдых? Я смотрел ящик в прошлое воскресенье. Попал на фильм «Джолсон поет опять». Помнишь — Джолсона играет Ларри Паркс, но песни озвучены самим Джолсоном[1]. В наши дни подобное — в порядке вещей. В середине фильма Паркс-в-роли-Джолсона должен встретить Паркса-в-роли-Паркса. И он сыграл обе роли! Паркс-Джолсон говорил с Парксом-Парксом о том, что хочет снять картину о жизни Джолсона, и затем фильм о жизни Джолсона показывает нам, как снимали фильм о жизни Джолсона. Только то, что было показано — совсем не то, что произошло на самом деле, и я вконец…

— Тише, дружище, тише! — Майерс улыбнулся. — Это же все — забавы ради.

— Я и так тихо говорю. Но вот про «забаву» — не согласен. Это все давно уже перестало быть забавным. Все серьезно. Я, признаться, люблю настоящее больше, чем придуманное. И тут — на тебе: все кругом — сплошной эрзац!

— Ты просто надергал случайных примеров и демонизировал их.

— Демонизировал? А что есть демоны? Чтобы судить о демонах, надо быть с ангелами на короткой ноге. Как сказал Понтий Пилат, «Что есть Истина?». Меня до сих пор волнует ответ!

— Что ж, если ты еще и религию сюда хочешь приплести…

— Я не приплетаю религию! Да посмотри же ты хотя бы на себя! Гарри Джессап почти кричал. — На тебе — спортивная куртка, но сам ты — спортсмен? Нет. Посмотри на эти перламутровые пуговицы. Они что, из настоящего перламутра сделаны? Нет, конечно же. Эти золотые часы — в них хоть грамм золота наберется? Этот полосатый галстук полкового стиля