Вероника - [33]

— Где ты работаешь? — спросила Инга, тесно прижимаясь к нему в толчее вагона.

— В детском саду, сторожем.

Инга ускоренно соображала. На последней реплике было бы естественно посмеяться немножко. Коля — и детский сад. Но она решила не совершать банальностей. На ее милое личико легла легкая тень. Глаза наполнились ностальгией по невозвратному.

— Ты не поверишь, Коля, но я никогда не бывала в детском саду. Ни разу в жизни.

— Да ты что? — искренне удивился он. Коллективист по натуре, Коля был уверен, что каждый ребенок обязан пройти через детсад.

— Честное слово. — Инга мило улыбнулась. — Я совершенно домашний ребенок. Бабушка считала преступлением отдавать ребенка в сад, если в семье имеется хоть один неработающий взрослый.

— А тебе хотелось?

— Спрашиваешь! Я до сих пор ловлю себя на мысли, что хочу заглянуть и посмотреть, как там все устроено…

Инга осеклась. Не слишком ли она напирает? Нет, кажется, он ничего не заметил. Коля вдруг завертел головой, стал протискиваться к выходу и потянул ее за собой.

— Станция «Полянка», — объявили остановку.

Они вынырнули из метро и пошли быстро, словно торопились к началу спектакля.

— Куда мы идем? — весело поинтересовалась Инга, хотя ей было абсолютно все равно, лишь бы с ним.

— Увидишь.

Он привел ее к детскому саду «Василек».

Инга засмеялась счастливым смехом, как и полагалось в этой ситуации. Она хотела было прослезиться растроганно, но посчитала лишним. Дрожа от нетерпения, она поднималась вверх по лестнице следом за Колей. Азарт охоты пронзал ее от ногтей на пальцах ног до волос на голове. Он принадлежит не ей, а сестре, и от этого кажется особенно привлекательным, недоступным, манящим.

Коля сбросил пальто на перила лестницы и у входа в игровую разулся. Инга последовала его примеру.

Коля оказался на редкость добросовестным экскурсоводом — водил свою гостью из помещения в помещение и рассказывал подробно, какого возраста дети, где и чем занимаются. А она следовала по пятам и столь же добросовестно восхищалась. Когда-то Инга ненавидела детский сад. Он казался ей сущим наказанием.

Иногда ей удавалось симулировать болезнь, и тогда ее оставляли с бабушкой. Бабушка не приходила от этого в восторг. Она обвиняла Ингиных родителей в том, что те лишают ее личной жизни. Но сейчас Инга была готова заточить себя в этих стенах добровольно, лишь бы с ней остался Коля.

— Ты довольна?

— Я счастлива.

— Нам пора. Я провожу тебя, а потом вернусь сюда дежурить.

Инга молчала, глядя на него во все глаза: вот сейчас он выдаст себя. Какое-нибудь движение в ее сторону… Ей достаточно полунамека! Но — нет. Он выключил свет во всех помещениях и вернулся в игровую.

— Я думал, ты уже одета.

Инга стояла у стены и пыталась унять прыгающее сердце. Он выключил свет и здесь, в игровой. Вот они в абсолютной темноте! Коля подошел поправить штору на окне.

— Коля!

— Да.

— А у вас с Вероникой.., это бывает здесь?

Даже в темноте было видно, как он краснеет. Румянец очень шел его смуглой коже. Помедлив, он кивнул и повернулся в сторону Инги. Она вцепилась в него глазами. Ее взгляд был откровенен, как журнал «Плейбой». Она держала его мраморные глаза и звала. Как она звала его взглядом! Но он не тронулся с места.

— Моей сестре повезло, что у нее такой парень… — проговорила Инга хрипло, делая первый шаг в его сторону.

Он стоял и смотрел на нее с интересом. Не давая ему опомниться, Инга приблизилась вплотную, положила ладони ему на грудь и зашептала скоро-скоро, словно заговаривала рану:

— Ты только ничего не говори, прошу тебя, все потом, потом, любимый…

Она быстро обвила его шею руками и прильнула жадным ртом к его теплым губам. Он чуть вздрогнул, как от легкого удара током, но Инга подвинулась ближе. Ее поцелуй был жадным. Он походил на поиски воды в знойной пустыне. Ничто не могло остановить ее. А руки, так долго сдерживаемые вынужденным покоем, ринулись расстегивать мелкие пуговицы рубашки. Когда ее пальцы достигли наконец его обнаженной кожи, она почувствовала желанную дрожь. Кожа под пальцами вибрировала! Мышцы ожили под ее прикосновениями, тело подалось навстречу… И тогда Инга перестала себя сдерживать — она торопливо гладила его, трогала, пробовала на вкус его кожу, облизывала его, урча от наслаждения и неутоленной страсти. Коля вначале был немного пассивен, обалдев от ситуации, но в какой-то момент Инга словно нашла в нем заветную кнопочку — он бросился на нее, как волк на кусок сырого мяса. Их тела сплелись в один яростный живой клубок, сцепились подобно драчунам в страхе, что разнимут. Одежда летела в разные стороны, падала на игрушечных зверей. Те стояли безмолвной пародией на ушедшее детство. В самый главный момент Инга выгнулась ему навстречу, не чувствуя боли, она ощутила только триумф! Она царапала ему спину ногтями, кусала ключицы не от боли, а от дикого желания, от предчувствия наслаждения, которое, точно знала, приближается. Потом ее накрыла оглушительная тишина. Они лежали без движения, выравнивая дыхание. Инга взяла Колину руку и поцеловала его пальцы.

— Спасибо тебе…

Коля не спросил — за что. Свободной рукой погладил ее волосы. Он все понял по-своему: ему удалось развеять ее страх близости, и она ему за это благодарна. Он мягко отнял у нее свою ладонь и повернулся к ней боком. Стал смотреть на нее в молочном свете фонаря.