Вернуться живым - [35]

– Бойцы, отходим, – заорал я своим бойцам.

Осколки со свистом плюхались вокруг, и стало по-настоящему страшно.

– Быстрее к броне! – проорал Острогин. – Уходим вон в тот дом, там ротный. Сергей показал на большой дом с высоким дувалом, разбитым взрывами.

Мы метнулись к броне, и тут же были засыпаны вокруг новой партией мин. Черт! Проклятье! Солдаты заметались по арыкам между виноградниками и заборами, а «духи» минометным огнем отрезали наше отступление. Разрывы вздымались плотными рядами справа, слева, впереди, позади. Чудом, без потерь мы отползли к бронемашинам и, скрываясь за ними, попятились дальше в укрытие.

Во дворе дома на поваленном бревне сидел старший лейтенант Сбитнев и по радиостанции докладывал ухудшающуюся обстановку.

– Ну что, хваленые герои! Бежали от превосходящих сил противника? – съязвил Вовка.

– Командир! Мы бились как львы, но шакалов много! – возразил я. – Временное отступление, но сейчас отдышимся и прорвемся в Сталинград.

– Сейчас вокруг нас поработает артиллерия, а затем идем на прорыв. Ясно?

– Да, ясно… Володя, добавь нам еще пулеметчика для интенсивности огня в «зеленке».

– Бери, Ник! Для группы прорыва и для тебя лично ничего не жалко! Шутки в сторону: как только артиллерия стихнет, короткими перебежками возвращайтесь на позиции, откуда отошли, за вами пойдет техника. Вперед! Удачи!..

Едва-едва два наших взвода выскочили из крепости в виноградник, как по нам раздались выстрелы из развалин напротив. Виноградник наполнился пороховой гарью от разорвавшихся мин, свистом пуль и осколков. Мы рухнули как подкошенные мордами в землю, и большие комья грязи посыпались сверху на спины. Больно, но не смертельно. Серия взрывов прозвучала за высоким дувалом из крепостного двора, оттуда послышались вопли солдат. Мина разорвалась неподалеку от меня, и Хайтбаеву разнесло щеку и бок. Сержант рухнул мне на руки, а кровь хлестала из его ран на мой нагрудник. Я был перепачкан в крови, но эта кровь была не моей. При помощи другого солдата я заволок раненого за ворота и положил у тыльной стены. Огляделся, во дворе хаос – солдаты корчились от боли, а те, кого не зацепило, перевязывали раненых.

– Где ротный? Сбитнев!!! – громко заорал я. – Володя!

Сквозь пелену дыма разглядел, что санинструктор сидит на бревне, к его коленям привалился Сбитнев, и его голова в крови. Ротный хрипел.

– Что с ним, Степа?

– Челюсть разбита осколками и посекло руку. Будэ житы. Не страшно, но лицо может измениться.

Я склонился над Вовкой:

– Сбитень! Как ты? Держись!

– Дай сигаретку, закурить хочу…

– Я ж не курю.

– Найди! Все у тебя не как у людей! Никакой пользы! Не куришь, не пьешь, наверное, и баб не любишь, – прохрипел ротный.

– Томилин, сигарету командиру, – заорал я.

– Да и я ведь не курю! – ответил сержант, начавший перевязывать Хайтбаева.

– Дубино! Сигарету ротному! Вечно у тебя, Томилин, не как у людей! – рявкнул я на санитара.

Дубино сунул сигарету в окровавленный рот Сбитнева, и помог прикурить. Ротный поманил меня рукой, чтоб я к нему наклонился.

– Давайте прорываться. Как хочешь, но «духов» надо отбросить! – прохрипел он мне в ухо и закашлялся. Кровь захлюпала во рту, и капли брызнули мне в лицо.

Я выдернул окурок из его зубов и пробурчал:

– Похоже, с сегодняшнего дня ты бросил курить. Без зубов вообще курить неудобно. Сбитень, ох у тебя и рожа. Теперь тебе будет легко свистеть.

– Ты, сволочь! Мне и так больно, а ты смеешься и издеваешься.

– Не смеюсь, а сочувствую. Подбадриваю…

– Когда тебе яйца оторвут, я тоже посочувствую, что тебе будет легко плясать и танцевать.

– Не обижайся. Припомнилось. Со мной учился один парень в училище, у него было полмизинца – очень ему удобно было в носу ковырять. А у тебя тоже будут плюсы: легко и быстро по утрам чистить поредевшие зубы.

– Уйди с глаз моих, – зашипел командир. – Вперед! Под пули, марш! Может, тебе тоже скоро будет больно и чего-нибудь будет не хватать. Ник! Действуй! Надо прорваться!

В его глазах застыли слезы боли. Я погладил товарища по голове. В русых волосах набилось много мелких комочков глины и пыль. Он протянул мне ладонь, и мы пожали друг другу руки. Сбитнев махнул рукой, поморщился и закрыл глаза.

– Томилин! Степан! Всем вколи промидол, не жмись, и быстрее перевязывай, – велел я медику и побежал к винограднику.

Из-за заглохшего «Урала» вышел замкомбата Бронежилет Ходячий. Про него мы совсем забыли, а ведь он тут нами рулит! Где-то отсиживался до этого момента? Я побежал быстрее вперед, чтоб не объясняться с этим контролирующим. Два наших взвода ползли по арыкам между виноградными лозами к высокому дувалу. В небе появились четыре «крокодила» – мелькнула мысль: лишь бы по нам не бабахнули. Я перевернулся на спину и пустил красную ракету в сторону «духов» – может, заметят целеуказания.

Заметили! Отстрелялись очень точно! После ракетного залпа за ближним дувалом взвыли мятежники. Рота короткими перебежками достигла вражеских позиций. Трупов нет, только кровь и бинты. Враг ушел! За нашей спиной послышался лязг техники – это танки и БМП вовремя пришли нам на помощь. Танкисты принялись расстреливать все, что казалось вокруг подозрительным. Рота вытянулась в колонну и двинулась к посту под прикрытием танков.