Вернуться в сказку - [345]

— Да… Небось, нарвался он по глупости на кого-нибудь особенно магически сильного и образованного… — бормочет Теодор себе под нос. — Как бы не оказаться вскоре на его — Лео — похоронах…

Женщина начинает всхлипывать, а Ал думает о том, что неплохо было бы как-нибудь объяснить Траонту, что человеческие чувства тоже нужно иногда учитывать. Во всяком случае, если это как-то относится к жизни чьего-то ребёнка. Теодор на несколько секунд замолкает, потом ойкает себе под нос. Альфонсу думается, что стоит как можно скорее встретиться с графом Хоффманом — тем самым, который спас его и Марию в тот день, когда свергли короля Генриха. Конечно, друг Хоффмана, кажется, Бейнот, обвинял именно Ала в смерти Алесии, но… Это было не так важно. Это было, в конечном счёте, совсем неважно.

— Полно тебе, — произносит Томас Кошендблат через какое-то время, обращаясь к своей жене. — Это может быть обычным переутомлением.

Леокардия Кошендблат всхлипывает ещё раз, как-то уж слишком надтреснуто, а герцог тихо отводит взгляд. Альфонсу в голову приходит мысль, что отцу его друга, пожалуй, почти неприятна собственная жена. А самого герцога уже едва может выдержать сам король. Он уже готов сделать, что угодно, лишь бы Томас Кошендблат поскорее ушёл, лишь бы больше никогда в жизни не видеть этого человека. Он хочет снова оказаться в родной Канаде, проснуться и обнаружить себя дома на диване или даже в комнате Маришки на полу. И в то же время он безумно боится отдать ту власть, которой он обладает сейчас. По милости Малуса.

Демоны исполняют тайные желания, — кажется, именно так как-то сказал Теодор. Так неужели, он всегда желал именно этого? Желал править, обладать? Неужели, он всегда был таким?

Сам Теодор Траонт сейчас молчит. Кажется, корит себя за то, что сказал лишнего. Альфонс в этом с ним согласен — не стоило говорить невесть что, тем более про Леонарда. Младший из сыновей Томаса Кошендблата в последнее время был единственным человеком, который поддерживал молодого короля. Нет, конечно, Траонт оказал не последнюю услугу в управлении государством. В конце концов, именно он знал об этом так много, старался всё обустроить, ездил по самым невероятным поручениям, исполнял всё, даже будучи не слишком довольным приказами короля — как это было в эту ночь…

— Он чего-то боялся в последнее время, — замечает Ал. — Сильно боялся. Будто бы кто-то преследовал его.

Ведь, правда, боялся… Ведь просил, умолял, кричал, звал на помощь, но… Почему-то ему, Альфонсу, тогда это тоже показалось всего лишь переутомлением. Он тоже не обратил внимания на подозрения и опасения Лео. Он почти позволил совершиться той трагедии, которая произошла с Алесией Хайнтс до этого.

Алесия… Её смерть навеки останется на его совести — в этом её друг Гораций Бейнот был прав. Альфонс будет видеть её изуродованное лицо в самых страшных кошмарах… Он будет винить в её гибели только себя — что стоило ему настоять на том, чтобы она ехала в Орандор, в королевский дворец, а не в Алменскую империю, где её так жестоко убили?

— Да? — удивляется герцог. — На Леонарда это не похоже. Фантазёром всегда был его старший брат Ричард, но это было давно, когда они все были ещё маленькими. Впрочем, не думаю, что что-то серьёзное. Эти дети… Они столько притворяются…

На этот раз Ал едва удерживается от гневного выпада в сторону герцога. Кажется, Теодор явно ожидал этого выпада, и потому смотрит умоляюще, словно упрашивает не ссориться лишний раз с «влиятельными людьми»… Ну да, двух легкомысленных идиотов в правительстве эта страна просто не переживёт. Один — ещё куда ни шло. И то, пожалуй, многовато.

— Впрочем, с этим могут разобраться лекари в Академии, — произносит герцог задумчиво. — Но, всё же, думаю, что это — обычное переутомление.

Переутомление — как же. От этого не происходит то, что произошло с младшим Кошендблатом. Но на слова Томаса Альфонс только кивает и говорит, что он хочет попрощаться с Леонардом и пожелать ему удачи. Герцог улыбается и отвечает, что он и его супруга подождут сына на улице, и что они очень рады были увидеть Его Величество. Герцогиня делает реверанс, опираясь на руку Томаса Кошендблата, грустно улыбается и медленно уходит из зала. Теодор Траонт сообщает королю, что сейчас поможет герцогу и герцогине Кошендблат выйти из дворца, и уходит вслед за ними…

А Ал выбегает из тронного зала, бежит по коридору — он ещё не избавился от привычки суетливо носиться в поисках кого-то. Леонард сидит в цветочной галерее. Сидит, смотрит на какие-то цветы… Он уже одет в какой-то странный, непривычный до сих пор Альфонсу костюм. Вот и всё, думается монарху, совсем скоро он останется в этом проклятом здании один. И не с кем будет поговорить, поболтать о чём угодно… Ал теперь рад был бы увидеть здесь даже Розу…

— Что же… — вздыхает молодой король. — Мне жаль, что тебе уже пора ехать. Надеюсь, в твоей Академии безопаснее, чем здесь.

Младший Кошендблат вздрагивает от неожиданности, оборачивается и, увидев друга, улыбается. Вскакивает со скамейки, на которой сидел, подбегает к Альфонсу… Подумать только — скоро всё это станет лишь одним из воспоминаний, с которыми придётся коротать зимние вечера…