Вернуться в сказку - [269]

Ал не был приучен ко всем этим церемониям и тонкостям… И пока Теодор занимался самым важным — политикой, Альфонсу приходилось изучать то, что он не имел возможности изучить, родившись на Земле. Вершить историю мира ему никогда прежде не хотелось, как не хотелось и быть первым в чём-либо, лучшим… Теперь же всё это представлялось ему другим. Другим он представлялся и сам себе… Альфонс шагнул снова, оказался перед громадным столом, стоявшим в этом кабинете, и почему-то он сам себе представлялся тем самым королём, отцом Генриха, Джулии и Теодора, который когда-то правил здесь…

Розе бы никогда не понравились такие его мысли. Но что Роза? Плевать на неё — мнение Марии всегда следовало ценить больше, а Мария сама была такой, Ал знал её лучше, чем кто-либо, для этой девушки тоже важны были первенство, лидерство, власть, слава. Он прекрасно знал её. И в Орандоре она не осталась только потому, что не хотела позволять кому-то ей управлять. Орандор… Парень был так сердит на Малуса, когда тот посадил его на трон, но сейчас, сейчас ему казалось, что демон поступил очень правильно, что никому, кроме него, Альфонса Брауна, не было суждено править этим королевством. Теперь ему казалось, что он один был достоин управлять этими людьми, распоряжаться их жизнями и судьбами. Ал никогда не думал, что когда-нибудь станет королём. Конечно. Это было чем-то на уровне фантастики. Как было нереальным и само существование такого мира, как Осмальлерд. Альфонс так же никогда бы не подумал, что нечто подобное может существовать.

История мира нередко вершится лишь в одном кабинете. Именно в этой комнатке часто решаются судьбы людей. В пустой звенящей тишине, между этих книг и до жути ненужных и до безумия важных одновременно бумажек. И Альфонсу теперь очень хотелось, чтобы история вершилась в его кабинете, а не в чьём-либо другом. С тех пор, как Мария исчезла, Теодор уехал по своим делам, а Алесия перестала появляться во дворце, Ал чувствовал себя одиноким. Леди Траонт тоже редко бывала здесь теперь. Все её мысли были заняты собственными делами и до молодого короля ей не было никакого дела. Альфонс чувствовал себя потерянным и чужим в этом мире раньше, но теперь… Королевство, за которое он был в ответе разваливалось на куски, и нужен был кто-то, кто был бы способен это остановить.

После того случая с нападением, Альфонс начал понимать, зачем именно он здесь. Его будто подменили. Ему хотелось участвовать во всём, что касалось управления королевством, ему хотелось быть первым во всём, ему хотелось быть лидером во всём, ему хотелось быть единственным во всём… Ал никогда раньше не замечал за собой тщеславия. Он никогда не был тщеславен. Напротив, всё всегда доставалось Марии, более бойкой, более энергичной, часто более эгоистичной в своих желаниях. Именно она командовала в их играх, хоть Алу не всегда хотелось это признавать, именно она всегда была полна самых безумных идей. И именно ей чаще всего доставалось за их общие шалости. По Марии он скучал. Скучал очень сильно в первые дни их расставания, боялся за неё. Теперь же, после того происшествия с Алесией, ему приходилось самого себя убеждать в том, что он скучает по этой девушке. Конечно, они были друзьями, конечно, они всегда были очень близки, даже пожалуй, больше, чем просто друзья, они были братом и сестрой, но… Альфонс Браун чувствовал доселе неиспытанное им чувство — ему до смерти не хотелось делиться. Делиться властью, богатством, приобретёнными им. Ему до смерти не хотелось отдавать трон. Ал никогда раньше не замечал у себя жадности. Быть может, поэтому, с этим чувством было так трудно бороться? Никогда ещё до этого момента Ал не замечал у себя этого гнетущего чувства, когда прекрасно понимаешь, как всё должно быть, но до безумия хочешь, чтобы всё было совсем не так, когда хочешь, чтобы твоим было всё, что только возможно. После своего пробуждения после того случая Альфонс долго лежал в постели и не видел ровным счётом ничего, кроме белого потолка своей спальни, но, встав с кровати, парень ощутил такой прилив сил, какого у него не было, пожалуй, ни разу в жизни. Ему хотелось что-то делать. Хотелось быть в курсе всех событий, которые только могли произойти. Брауну порой самому казалось, что его подменили. Он будто заново родился. Всё то, что никогда не было интересно ему, стало почти необходимым. За то время, которое не было Теодора Траонта, он успел собрать три совета, а так же, посетить большую часть министерств с целью проверить работу своих министров, которые на поверку оказались самыми обычными лентяями и мошенниками, которых он, разумеется, был настроен сменить сразу же, как найдёт подходящую кандидатуру. Ал ни разу в жизни не чувствовал себя настолько заинтересованным. Будто бы, сейчас, здесь он решал судьбу собственного мира, а не чужого королевства Орандор, которое и знакомо то было ему едва-едва… Пожалуй, всё-таки, он скучал по Марии. Скучал по её безумным выходкам, по наглой улыбке, по вечно смеющимся глазам…

А ещё Браун боялся, до ужаса боялся того, что кто-то когда-нибудь посмеет предъявить свои права на королевский трон. Ал был никем. Чужестранец. Мальчишка. Простолюдин. Человек. В королевстве было так много людей, целых родов, которые имели на трон куда больше прав… Да что там говорить! Самый последний крестьянин имел на престол прав больше, чем он — Альфонс Браун.