Вернуться в сказку - [213]

Сестра Миры, так звали служанки, младшая из её двух сестёр, была серьёзно больна с самого рождения, всё, на что хватало денег — дорогие лекарства. На какие-то развлечения средств не хватало. Всё уходило на лечение. На лечение Рии, сейчас десятилетней девочки, прикованной к постели. В любую минуту Рия могла умереть. А если бы у них было чуть-чуть больше денег, они смогли бы вылечить её… С теми деньгами, которые были у первого министра, почти все проблемы были решаемы. Неужели, всё в самом деле обстояло так, как говорила мать Миры, что деньги не могут принести счастья, когда их слишком много? Или дело в совести? В том, что само богатство этого человека было нажито неправедным путём? Мама Миры всегда говорила, что боги не дают в этом случае счастья, никогда не дают, даже если человек искупает свою вину перед теми, кого он когда-то обидел.

Семья Миры была религиозной, даже слишком. Они бегали в храм почти всё время, сколько себя девушка помнила. И не только в выходной день, но и почти всегда после работы… Постоянно, по праздником и по будням, в дождь и в солнечную погоду они приходили туда, слушали хор, слушали проповеди… Рии было немного легче, когда они приносили её туда. Это было хоть каким-то развлечением для девочки. Мира жалела сестру. Та никогда не вставала с постели, никогда не нежилась на солнце, всё что видел этот ребёнок в жизни — лечебницы, свою комнату и находящийся неподалёку храм, куда отец ещё мог принести её. Скоро у Рии не будет и этого удовольствия. Отец, и так, с трудом может носить её, а сёстры и мать тем более.

Что они будут делать тогда?

Церковь была единственной их надеждой. Хоть там и не было целителей, священники позволяли им оставаться дольше в их приходах, позволяли ужинать в трапезных. Что Мире и её семье ещё нужно было? Все деньги уходили на лекарства Рие. Бедная девочка. Она же не сможет выжить, когда отец, мать, бабка и Мира с Карой умрут. Мире казалось, что она умрёт очень скоро. Казалось, она сама не знала почему?

— Простите меня, сэр, пожалуйста, за мою дерзость, но я бы хотела задать вам один вопрос… — шепчет девушка, дождавшись кивка, она продолжает. — Если бы вам предложили потратить все ваши деньги, на что бы вы их потратили?

Делюжан молчит, просто смотрит в окно, на небо, на это проклятое серое небо, которое словно готово поглотить его или раздавить, просто стоит, он не может посмотреть в глаза этой служанке. Потому что она задала вопрос, ответ на который слишком сильно волновал его. Чтобы он сделал, если бы ему предложили обменять свои деньги, своё влияние, своё положение на что-то?

Ох… Если бы это было возможно, если бы это было в его силах, он бы… Он бы… Это было невозможно. Наверное, он хотел бы поменяться местами с Яковом, Миланой, Лиртой, оказаться в тот день в том доме… Погибнуть вместо них. Потому что они без него были бы куда более счастливыми, нежели он без них. Он уже стар и болен, а его сын был здоров. Лирта и Милана были слабы здоровьем, но и они смогли бы прожить без него долго. А вот он без них? Сколько лет отмерено старому министру? Ему было почти семьдесят лет. Он почти тридцать пять лет, половину своей жизни был первым министром в этом королевстве…

— Если бы это было возможно, я отдал бы всё, чтобы попросить прощение у Якова тогда, когда он был ещё жив… — задумчиво произносит мужчина. — Если бы он только очнулся тогда…

Больше он ничего не говорит, и через несколько минут Мира выскальзывает из комнаты, вспомнив про то, что этот человек просил кофе. Что-то заставляет девушку приостановиться около портрета министра, что висит в одном из залов.

Солнечный луч пробивается сквозь щель между шторами. Делюжан отодвигает занавески, и свет льётся в комнату, словно река, скоро заливает комнату собой. Ковёр, стены, стол, кровать…

Это странное помещение. Слишком светлое по мнению хозяина этого дома. Он ни за что бы не смог жить в этой комнате. Но его жена хотела, чтобы здесь было именно так, а сейчас она была в том положении, в котором следовало исполнять все её желания. Делюжан не привык находиться на таком свету, но Милана считала, что для Якова будет полезнее жить в этой комнате. У Миланы было слабое здоровье, и спорить с ней он не любил. Впрочем, они никогда и не спорили. Всегда решал он. Часто, правда, мужчина просто игнорировал её просьбы, касающиеся его карьеры, но вот всего, что касалось их дома… Он не мог спорить с ней, просто не мог, не имел права. Милана была слишком слаба для споров, расстраивать её было нельзя.

Худенький семилетний мальчик проскальзывает в комнату, увидев отца, он замирает — ребёнку пока запрещено быть здесь, хоть скоро эта комната и станет его — и смотрит на него с удивлением, отец должен был находиться на своей работе, в министерстве, а не здесь. Почему же тогда мальчик видит его сейчас?

— Яков… — устало вздыхает мужчина. — Яков, что я тебе говорил по поводу того, где ты сейчас должен находиться?

Ребёнок обиженно хныкает и, на всякий случай, отходит подальше. Министр вздыхает и подзывает сына к себе, тот в ту же минуту оказывается рядом, доверчиво смотрит на него, настолько доверчиво, что у Делюжана не остаётся сил ругать его. В конце концов, он ещё совсем ребёнок, чтобы ругать его за подобные шалости. Он наклоняется к мальчику и обнимает его. Ребёнок пока молчит и сердито хмурит брови, пытаясь понять, будут его наказывать за проступок или нет.