Вернуться в сказку - [209]

— Я очень рада, что он вам не надоел. Мисс Хайнтс, кстати, — Джулия делает паузу, будто бы осмысляя сказанные слова. В какой-то момент Алу показалось, что герцогиня вот-вот скажет «эта вздорная особа», как она сказала про одну из фрейлин Генриха. — Просила вам передать, что она срочно уезжает к себе домой.

Слова эти были сказаны с таким презрением, что королю кажется: будь в комнате Алесия, герцогиня Траонт осталась бы ждать за дверью, только чтобы не встречаться с этой девушкой. Они были слишком разными. Порой юному монарху казалось, что Алесия тяготилась своими богатством и положением, Джулия же наслаждалась ими, пользовалась. Да что там говорить! Порывшись в архивах, Альфонс узнал, что герцогиня Траонт далеко не всегда была богата и влиятельна, как сейчас, а мисс Хайнтс родилась в королевской семье и уже тогда была окружена вниманием к своей персоне.

Теодор Траонт не любил Алесию ещё больше. Альфонс Браун даже не знал, из-за чего именно. Скорее всего, это что-то произошло между ними несколько лет назад, ещё тогда, когда Седрик не отправился на Землю. Ещё тогда… Интересно, а каким тогда всё было здесь? Возможно, всё было даже лучше, чем сейчас…

— Знаете… Мне часто говорят, что самое прекрасное во мне — мои глаза, — задумчиво произносит вдруг герцогиня. — Я ненавижу их. Они самое некрасивое, что есть во мне.

Шестилетняя девочка удивлённо рассматривает поместье своего отца. Она никогда раньше не была там. Большой человек недружелюбно смотрит на неё с портрета. Рыже-каштановые его волосы убраны назад, это кажется девочке глупым, её никогда не заставляли заплетать свои. Неужели, у взрослых так принято? Малышка и не спешит это узнать.

Женщина грубо хватает её за руку и почти затаскивает в какую-то комнату. На кресле сидит мрачный мужчина, чем-то похожий на того, чей портрет висит в большой комнате, в которой ребёнок находился минутой ранее, разве что волосы этого человека совсем светлые, а не рыжевато-каштановые. Девочка машинально делает реверанс. Человек, сидящий в комнате, ей не нравится. Его высокая крупная фигура пугает её и, хоть она и пытается скрыть этот страх, с самой собой следует быть честной.

— Ну и как зовут это… чудо? — спрашивает хозяин дома.

Голос этого мужчины ей тоже не нравится. Грубый, немного хриплый, слишком властный для человека его положения. Герцог Траонт хмурится и внимательно разглядывает малышку. Та делает шаг назад и вырывает руку из хватки матери, обиженно смотрит на неё и отходит в сторону.

— Джулия! Она вам понравится. Чудный ребёнок, — произносит её мать, в её голосе чувствуется враньё, девочка не верит ни одному её слову. — Вам стоит познакомиться с ней. Она очень похожа на вас.

Тяжёлая дубовая дверь за матерью захлопывается почти сразу после этих слов. Женщина почти выскакивает из комнаты. Некрасивая женщина с мышиными чертами лица и реденькими чёрными волосиками. Джулия стоит посреди комнаты и внимательно смотрит на человека, которого назвали её отцом.

Мужчина морщится и отворачивается. Он явно недоволен пребыванием дочери в его замке. Он не ждал её. И он не любит её. Потому что она — лишний ребёнок в его жизни. Совсем лишний. И точно ненужный.

— Постой здесь, Джулия! — грубо произносит человек. — Мне нужно спуститься за почтой. Королева не будет ждать из-за какой-то девчонки!

Девочка, на всякий случай, делает ещё один реверанс и замирает, когда мужчина выходит из комнаты. На книжной полке стоит небольшая фарфоровая фигурка. Фигурка красивой черноволосой женщины в тёмно-бордовом платье. Тонкая, хрупкая, бледная, изящная, но необычайно строго себя преподносящая. Девочка хочет быть похожей на эту фигурку. Она с надеждой смотрит в зеркало.

Оттуда на неё смотрит нескладная девочка в помятом бархатном платье и взъерошенными волосами. А глаза? Глаза — зелёные, как у ведьмы. Ведьмы никогда не бывают красивыми леди. Джулия это помнила. Ей не хочется быть ведьмой… Впрочем, не хочется быть и леди. Хочется быть кем-то особенным.

Альфонс снова смотрит в потолок. В идеально выбеленный потолок. В спальне короля нет даже люстры, её заменяет только небольшой подсвечник. Электричества же нет во всём дворце. Впрочем, наверное, стоило подумать, где ему там взяться, но… Ал был готов поклясться на кресте, что в замке Джулии электричество было. И не только электричество. В одной из комнат находился домашний кинотеатр — не очень большая комната, одну стену которой занимал белый экран. Проектор Альфонс тоже видел, как и кассеты с некоторыми фильмами.

— Дворец старый, — словно читая его мысли, произносит леди Траонт. — Тут нет почти никаких благ цивилизации. Кроме уборной. Вам не было скучно здесь? Мать моего брата Генриха была той ещё занудой, а Генри пошёл по её стопам. Я не удивилась, когда узнала, что принцесса Кассандра сбежала. Здесь можно умереть от скуки!

Ал усмехается и кивает, замечает, что следовало обустроить дворец хотя бы по меркам семидесятых-восьмидесятых годов на Земле. Парень пытается снова приподняться, леди Джулия, надо отдать ей честь, это быстро понимает и сразу же помогает ему. Руки у этой женщины слишком худые, но держит она крепко, куда крепче, чем нужно. Когда Альфонс уже сидит, герцогиня отстраняется и вдруг хмурится. Король удивлённо смотрит на неё, когда какая-то вспышка возникает и мгновенно исчезает в её руке. Джулия же почтительно-строго, что скрывалось за этой напускной строгостью и серьёзностью могла знать только сама эта женщина, слегка наклоняет голову, будто в поклоне, и быстрым шагом выходит из комнаты.