Вернуться в сказку - [145]

Что льешь на нее

Милосердия лживый елей,

Угрожай мне смертью потом.

Ну что ж, если хочешь,

Сегодня меня убей:

Ведь я называюсь всего лишь

Еретиком!

Но ты мне выбрать помог:

Меня и Дьявол, и Бог,

Как друзья, проводят до края;

Я в середине пути;

Они помогут пройти

Мои восемь шагов к Раю.

Мой добрый католик!

Узнал я твое добро,

Проведя ночь в объятьях железных дев;

Твой добрый палач

Мне поставил на лоб тавро,

Лишь случайно убить не сумев.

Ты мне говоришь,

Завершится дело костром,

Но я это знал, только раз

На тебя посмотрев!

И, Смерти падая в пасть,

Тебя готов я проклясть,

От боли корчась, в огне сгорая;

Но Бог мне шепчет: «Прости!» —

Ведь ты помог мне пройти

Эти восемь шагов к Раю…[26]

Первое, что увидела Мария, проснувшись — это провода. Провода около её головы. Что это было? Девушке хотелось повернуть голову, осмотреться, но что-то не давало ей сделать это, что-то словно держало её голову в тисках, руки были пристёгнуты к подлокотникам кресла, а ноги будто бы находились в каких-то колодках; посмотреть, так ли это, не представлялось возможности: Мария оказалась в западне, и она понимала это, отчего ей становилось страшно. Вокруг не было никого, кто мог бы помочь ей. Никого. Кто в здравом уме пришёл бы сюда, в эту страшную комнату, с кучей непонятных предметов, проводов, экранов, кто выдержал бы это раздражающее пиликанье приборов, кто отцепил бы от Марии это огромное множество проводов… Принцесса старалась расслабиться. В конце концов, это ещё никому никогда не мешало, а ей сейчас нужно быть максимально спокойной, чтобы сохранить способность мыслить. Не хватало ещё начать паниковать в такой ситуации!

Дверь противно заскрипела, и в комнату вошёл Хоффман. Мария удивлённо посмотрела на него и сама себя одёрнула: этот человек был хозяином здесь, что удивляться тому, что он решил как-то использовать её? Да и не она ли сама подписывала договор с ним о том, что он может делать? Хоффман сел напротив. В такое же кресло, в котором сидела Мария. Подошедший Мердоф помогает графу сесть так же, как сидит сейчас Мария, надевает ему на голову какое-то глупое приспособление, присоединяет к этому приспособлению провода… Точно такие же, какие видит Мария около себя.

— Не беспокойтесь, Ваше Высочество, — медленно произносит Хоффман, прикрывая глаза. — С вами всё будет в полном порядке. Вам нужно напомнить десятый пункт нашего договора?

Десятый пункт договора… Граф упоминал в тот день о том, что для того, чтобы совершить то, что он задумал, будут проведены три уровня самого договора: письменный с подписанием той бумаги, магический и кровный. Три последовательных ритуала. Три. И сейчас должен быть закреплён второй этап договора. Магический. И, как говорил Георг Хоффман, самый болезненный. В чём это будет проявляться? Мария с интересом смотрела на то, что делал Мердоф, как он возился с компьютером, стоявшим позади кресла, в котором сидел Хоффман.

— Закрой глаза, — шепнул Мердоф. — Сбой в приборе может оказаться смертельным для вас обоих. Любой сбой в приборе. А я не совсем понимаю, как работает эта машина.

Мария закрывает глаза. Вот и всё. Тьма. Ничего. Малейшая неполадка может лишить её жизни. Любая оплошность, любое неловкое движение Мердофа, от которого теперь зависят жизни Георга Хоффмана и Марии, любая случайность… Сейчас принцесса не видит ничего. Сейчас она может только слышать. Слышать, как тяжело вздыхает Мердоф, как он тянет за какой-то рычаг и…

Мария стояла посреди коридора. Широкого и длинного, с окном в его конце… Выбеленные стены, серый ковёр на полу, опущенные шторы… Все двери тут были закрыты. А Мария находилась здесь одна. Сколько метров нужно пройти до окна, начиная отсюда, прямо с середины? А сколько до другого конца? Наверняка что-то должно быть там. С другого конца. Лестница, дверь, ведущая на улицу… Что-нибудь! Мария попробовала открыть одну из дверей. Ничего. Она была заперта. То же самое оказалось и с другими дверями. Выхода отсюда не было. Хотя… Может, окно?

Когда девушка снова повернулась к окну, там стояла девочка, которой на вид было лет пять-шесть. Худенькая, бледная, с кругами под глазами, недовольно смотрящая на Марию; руки этой девочки тряслись, принцесса даже смогла заметить свежие ссадины на кистях и запястьях ребёнка, а взгляд её был настолько обиженным, настолько разочарованным, что Марии невольно становилось стыдно перед этой девочкой, хотя, по идее, такого быть не должно. Девушка удивлённо рассматривала ребёнка. Эта девочка кого-то напоминала ей. Кого? Кого-то очень знакомого, кого-то, кого она должна была совсем недавно видеть… Кого?

— Ты кто? — спросила Мария, невольно делая шаг назад.

Девочка испуганно посмотрела на неё. Испуганно… Позади себя принцесса чувствовала чьё-то присутствие. Девушка обернулась, чтобы посмотреть, чьё. В другом конце коридора стоял мальчик. Ему тоже было пять или шесть лет. Он и та девочка были очень похожи, хотя, даже стоя тут, Мария могла бы поклясться, что мальчик выглядел куда более крепким и здоровым, нежели девочка. И смотрел он куда более зло. И куда более знакомо. Кому же из знакомых Марии принадлежал этот взгляд? Кому?