Вернуться домой - [3]

Муж перевел рассказ в несколько иное русло. Из Парижа они прилетели в Москву, и три дня гид так активно знакомил их со столицей, что они потом почти без чувств падали в своем номере. Но это, конечно, что-то! И они уже чисто по-французски закатывали глаза и поднимали руки вверх. Затем были три чудных дня в Ленинграде — это просто фантастика!

Днем их возили по пригородам: в Павловск, Петродворец. Ах, эти парки, дворцы, просто чудо! А Эрмитаж! Да какой там Лувр, разве это можно сравнивать?! Вечером, отпустив гида, после ужина, взявшись за руки, они гуляли по набережным Невы и Фонтанки, заходили в Летний сад и говорили, говорили. Вспоминали все-все. Ах, если бы все сложилось в их жизни по-другому!

Если бы не случилось всего, что с ними произошло, они могли учиться в университете этого чудо-города. Могли еще в молодости гулять по его улицам. Ах, если бы!

Почувствовав, что с ним происходит, она прильнула к нему и быстро зашептала:

— Сашенька, не надо, прошу тебя, не надо, успокойся, все хорошо, мы сделали все, что могли, все уже хорошо.

А потом, повернувшись ко мне, как бы извиняясь за мужа, сказала:

— Вы понимаете, ведь мы этого ничего не видели, даже представить себе не могли. Наши отцы были очень занятыми людьми. Нам, детям, обещали, ну, вот в следующий раз, на следующий год нас обязательно отвезут и покажут столицу, Москву. Но так и не успели показать.

Затем — бегство из своей страны. Если бы вы знали, как все эти долгие годы их мучило чувство вины перед нами! Что мы, дети, видели потом в нашем государстве? Военные обозы, грязь, пожары, кровь и слезы наших матерей. Мы знали свою страну по гимназическим учебникам, по географическим картам. Мы, дети, не знали нашей Державы, а она была!

Вот теперь уже слово Держава она произнесла очень твердо и даже с каким-то вызовом.

— Каждый из наших родителей буквально заклинал нас: «Вы должны побывать на Родине!» Теперь, в конце нашего жизненного пути, нам это удалось сделать. Мы сдержали слово, данное родителям. Я думаю, вам трудно представить себе, какое это счастье для нас. Нам даже разрешили взять немного нашей уральской землицы — теперь она будет на могилках наших отцов и матерей, нашего Витюши. Немного себе оставим. Правильно, Сашенька?

— Обязательно, дорогая! Мы русские, и если нам суждено упокоиться в чужой земле, то хотя бы первая горсть земли на крышке гроба должна быть с Родины.

Они замолчали. Из диспетчерской вышел наш комитетчик. Не спеша направился к выходу из зала. На ходу кивком головы поздоровался со мной. Я ответил. Мужик он был абсолютно нормальный. За все годы работы я ни от кого не слышал о нем ничего дурного. Держал он себя со всеми работниками ровно и уважительно, независимо от должности, будь это начальник или работяга. Соответственно и его, я думаю, больше уважали, чем побаивались.

От «интуристовской» стойки в нашу сторону с извиняющейся улыбкой на лице направился было Жорка, но старушка не дала ему и рта раскрыть.

— Все хорошо, мы прекрасно отдыхаем, не волнуйтесь за нас.

Потом повернулась ко мне:

— Я не очень утомила вас своей болтовней?

— Ну что вы, разве это болтовня, я с удовольствием слушаю вас и жду продолжения.

Это было абсолютной правдой. Она улыбнулась, на несколько секунд задумалась, восстанавливая порванную нить рассказа, и продолжила:

— Гражданская война добралась до Урала. Наши семьи уходили на восток, в Сибирь вместе с войсками Колчака и чехами, бело-чехами, как вы их теперь называете, — поправилась Саша.

— Главной задачей тогда было не отстать, не отбиться от этой основной войсковой массы, где еще присутствовали дисциплина и порядок. Можно было надеяться, что с твоими близкими людьми не случится ничего непоправимого. Вокруг этого войскового ядра по тайге, балкам и распадкам рыскали банды мародеров и прочего отребья. Не дай бог отстать или заблудиться. То, что вас ограбят до последней нитки — можно считать за счастье. Сколько людей сгинуло от рук этих мерзавцев? Ведомо только Господу нашему.

Опять взяла небольшую паузу, но тут же решительно тряхнула головой, продолжая.

— Нет, тяжело вспоминать даже сейчас, не буду, да и времени у нас с вами не так уж и много. В любой момент может подойти наша машина, все ремонты когда-то кончаются.

Слегка передвинув свой рассказ во времени, продолжила.

— После очередного поражения войск Колчака, его пленения, перед нами встал самый главный и страшный вопрос — куда бежать и бежать ли вообще? Одни предпочитали уходить дальше и дальше на Восток. А там что? Там тупик, только океан, и далее Америка при условии, что вам хватит сил, здоровья, средств и удачи. Второй вариант — это направление на Харбин. Этот путь был ближе и главное — дешевле, что было немаловажным для многих. Еще один важный фактор. В Харбине уже в те годы жило очень много русских. Был и третий вариант — не бежать никуда. Остаться в небольшом сибирском городке — и будь что будет. Все-таки своя, родная земля не выдаст. Люди измотаны физически, а более того, морально. Денег и прочих накоплений уже не было. Большинство было уверено, что это российское сумасшествие долго не продлится, вот и выбирали последний вариант.