Вернуть Эву - [4]

Несколько детей плескались на мелководье. Взрослые — кто загорал, кто жарил мясо на углях в специально отведённом месте, кто выкладывал еду в контейнерах на дощатые столы, накрытые яркими клеенчатыми скатертями. Я обошёл всех. Никто не видел Эву. Я показывал её фотографию в мобильнике, просил всмотреться, вспомнить, вдруг просто не обратили внимания, но они лишь мило улыбались, разводили руками и сожалели, что не могут помочь. Теперь я уже нервничал не на шутку. И что теперь, куда кинуться?

Покрутившись, поймал слабый сигнал, но через пару секунд телефон проскрипел, что абонент не в зоне действия сети, после чего ушёл на перезагрузку.

Сбитый с толку, я подошёл к самой кромке воды, соображая, что делать дальше.

Нужно было собраться с мыслями. Эвы здесь нет и не было — могла она испугаться собаки, свернуть с тропинки? Но куда?

…И тут я увидел нечто. Наверное, у меня даже челюсть отвисла.

К берегу подплывало каноэ, на дне которого лежала туша подстреленного оленя. Ещё недавно мощное, благородное животное, сейчас он, обмякший, с остекленевшими глазами и вываленным языком, вяло покачивал головой в такт волнам. Лодкой правила старушка лет семидесяти, невысокая и сухонькая, одетая в спасательный жилет поверх аляповатого купальника с изображением Человека-Паука. Лицо Спайдермена оказалось аккурат на её отвисшей груди, отчего вид у супергероя был донельзя озадаченный, если не сказать печальный. В довершение образа на голове пожилой леди красовалась белая шляпка с флердоранжем, к которой была приколота длинная, тоже белая вуаль, густо заляпанная кровью.

У меня мелькнула шальная мысль, уж не попал ли я на съёмки фильма, потому что породить этот безумный типаж могло только больное воображение какого-нибудь фон Триера. Но тут, поравнявшись со мной, бравая лодочница в упор посмотрела на меня. Взгляд у неё был абсолютно нормальный — ясный, ироничный, немного грустный, и это настолько не вязалось с её внешним видом, что я слегка «подвис».

— Сестёр видели? — громко проговорила она, продолжая смотреть на меня.

Я пожал плечами. Похоже, старушек-разбойниц тут целая семейка, но своих родственниц леди пусть разыскивает без меня.

Мне жену надо искать, и срочно.

Я уже развернулся и двинул назад, к лугу, как по темени тюкнула страшная мысль: что, если Эва не покидала магазин Будочника, а я, как последний дурак, позволил себя обмануть?

В следующую секунду я уже нёсся во весь опор.

— Идите к сёстрам! — догнал меня старушечий голос.

Да сама ты на хер иди со своими сестрами!

Дымом пахло всё сильнее, я закашлялся и, проклиная это озеро, Будочника, старуху и самого себя, рванул со всех ног, холодея от мысли, что допустил непоправимую ошибку.

Уже на тропке меня настиг звенящий крик старухи:

— У вас пять минут!

Я добежал за три.

Будочника я застал в той же позе, что и в первый раз: он сосредоточенно настраивал радио и на что-то вполголоса горестно сетовал. Увидев меня, вышёл из-за прилавка.

— Нашли жену? Всё в порядке?

— Нет… — Я закашлялся. — Её не видели на дальнем пляже. Вы уверены, что она именно туда ушла?

Будочник пожал плечами. Откуда ему знать, что леди решила делать дальше? Он всего лишь показал дорогу.

— У вас карты маршрутов есть? Я вот думаю, где она могла свернуть…

Могла ли она заблудиться? Если бы она повернула направо, то быстро вышла бы к шоссе, которое проходит вдоль озера. Если какая-нибудь, не замеченная мной, тропа увела её налево, она быстро бы достигла озера и по воде могла либо дойти до дальнего пляжа, либо вернуться к парковке. Мы разминулись, и я понимал, что, не найдя меня на дальнем пляже, Эва должна вернуться к машине. И всё же что-то меня беспокоило. Здесь не было медведей, не должно быть. Медведи — дальше, к северу, а здесь работает служба охраны, лесники, ранчеры. Но номер этой службы я безрезультатно набирал уже несколько раз. Сигнала не было, интернета тоже.

Будочник разложил передо мной карту. Я смотрел на пересечения лесных тропок и пытался сообразить, что не так. Дошло не сразу: на карте ни шоссе, ни парковки не было. Она явно устарела.

Одинокая муха тоскливо жужжала под потолком, то и дело врезаясь в плафон подвесной лампы. Её попытки вышибить себе мозги были так же безрезультатны, как мои — воспользоваться своими мозгами по назначению.

В голове рисовались картинки одна другой хреновее.

Будочник уселся за прилавок, потянулся к ближней полке, снял оттуда небольшую статуэтку и принялся натирать её краем клетчатой рубахи, старательно делая вид, что меня нет, но из-за его косящего глаза меня не покидало ощущение, что он пристально за мной наблюдает.

Я опять набрал номер Эвы. Потянулись длинные гудки. В ожидании ответа запустил руку в волосы и принялся мерить шагами пол. Гудок — шаг. Гудок — шаг. На десятом шаге включился автоответчик, но вместо нежного голоса Эвы раздалось невнятное шипение и потрескивание, точно на старом проигрывателе заело пластинку. Да что за!.. И тут же без того слабый сигнал пропал окончательно.

Будочник демонстративно кашлянул.

Я резко обернулся.

— Послушайте, у вас обычный телефон есть? Я могу позвонить от вас?

— А смысл? Здесь же везде горы… — он потёр глаза, с трудом сфокусировался и с сожалением посмотрел на радиоприёмник. — Связь хреновая. Вам нужно в город.