Верность - [80]

— Тебе больше ничего не надо? — спросила Инга Дзидру.

— На этот раз мне хватит о телятах, — ответила та.

— Не забудь — завтра вечером, — напомнила Инга.

— Нет, не забуду! — и Дзидра вышла.

— Вы что-нибудь хотели? — обратилась Инга к Ливии.

— Да, товарищ Лауре, — ответила она ласково и кротко. — Хотела… только сама не знаю — что?

— Вам для души? — Ливии показалось, что в глазах Инги промелькнула усмешка.

— Дайте что-нибудь интересное… на свой вкус.

— Интересное? — Инга повернулась к полкам и, несколько секунд подумав, достала пухлый том: — Пожалуйста, вот вам «Битва в пути» Николаевой. Очень поучительная книга.

И опять Ливии показалось, что голос Инги звучит вызывающе. Но она не собиралась уходить и села на стул.

— Я только что из Таурене, — сказала она. — Дорога теперь ужасная. И еще дождь идет пополам со снегом…

— Да, — согласилась Инга. — Дороги теперь нехорошие, и погода скверная.

— Почему у вас сегодня вечером так тихо? — ощупью продолжала Ливия. — Товарищ Бейка не заходил?

— Он вам нужен? — прямо спросила Инга.

— Нет, не мне… у Карлена что-то к нему, — солгала Ливия.

— Я сегодня вечером увижу его. Передам, — коротко сказала Инга.

— Думаю, что не стоит… — уклончиво отозвалась Ливия. — Было бы нетактично товарища Бейку теперь беспокоить… Надо же быть чутким. Я совсем забыла…

— А что? — медленно спросила Инга, сдвинув брови. — Он ведь не болен.

— Когда у человека такие неприятности, лучше не обременять его, — Ливия смотрела на Ингу с нескрываемым триумфом.

Инга поняла, что Ливии все известно. И ее охватило такое отвращение к ней, что охотно вытолкала бы ее за дверь.

Но Инга, пристально глядя Ливии в глаза и отчеканивая слоги, громко сказала:

— Не хочется огорчать вас, но вы напрасно радуетесь. Какое имеет значение то, что некоторым негодяям удалась интрига. Должна сказать вам — у Бейки сильные плечи.

Ливия поняла, что Инга видит ее насквозь. И, уже ничуть не скрывая издевки, она насмешливо скривила рот:

— Это верно. То же самое мне сказала Илма Стурите. Вам с нею это лучше знать.

— Ваша приятельница меня не интересует. — Инга заставила себя говорить спокойно и тихо. — И не трогает. Напрасно вы стараетесь. И у меня тоже крепкие плечи.

— Ишь какие храбрецы! — неестественно громко засмеялась Ливия. — Ничего, уж обломают вам рога. Сегодня голову намылили и выговор влепили, а завтра могут и выгнать совсем!

— А мы об этом и не думаем, — ответила Инга, крепко сжимая карандаш. — Выгонят так выгонят, но таких, как вы и Брикснис, мы не испугаемся.

— Посмотрим, посмотрим, — уже со злостью сказала Ливия. — Мы вас приняли как человека, могли бы жить себе спокойно… так нет, в чужие дела вмешиваться захотелось. Идейный пророк нашелся! Что вы в искусстве понимаете? Ни на грош! Агитки фабриковать умеете! Думаете, я не знаю, что вы о нас в газету написали? А все равно не напечатают!

— Что ж, придется писать в другую газету. — Инга смотрела на нее в упор. — Вас я вижу насквозь. Вы вместе с мужем ведь только притворяетесь. Вам ничего не дорого — ни прошлое, ни настоящее, ни будущее. Вы хамелеоны, и только. А таким людям на идеологической работе не место… вам это хотя бы из приличия понять надо.

— Ну хорошо! — с трудом выговорила Ливия, стиснув зубы. — Вы мне это запомните! Ненормальная вы… таких за решетку сажать надо! Комсомолка! Уж я добьюсь, что вас вышвырнут оттуда! Люди видят, чем вы занимаетесь, — шашни заводите… у детей отцов отнимаете…

— Давайте кончим, — сдерживая себя, сказала Инга. — Нам с вами лучше не разговаривать.

Ливия стремительно кинулась к двери, распахнула ее и с разбегу наскочила на Юриса.

— Так убиться можно, — сказал он, остановив ее и отступив в сторону. Ливия молча прошмыгнула мимо.

Юрис вошел в комнату и вопросительно посмотрел на Ингу.

— Что это означает? Что случилось с госпожой Дижбаяр?

— Госпожа Дижбаяр не любит откровенных разговоров, — ответила Инга.

— Неужели вы с ней всерьез?

Инга сердито махнула рукой:

— Ты ведь знаешь, я не дипломат… когда тебе в лицо слащаво улыбаются, а за спиной строят козни, тогда… — Инга ходила по комнате, стараясь успокоиться. Юрис подошел и крепко обнял ее.

— Глупенькая, — сказал он, прижимаясь щекой к ее лицу, — таких, как госпожа Дижбаяр, не надо принимать всерьез…

Инга погладила его волосы и тихо сказала:

— Вот как у нас с тобой получается. Я учу тебя не принимать к сердцу выходки всяких негодяев, а ты меня… — У нее в глазах были слезы.

— А разве не хорошо, что мы есть друг у друга? — говорил Юрис вполголоса, лаская ее щеку, по которой поползла теплая капля. — Не знаю, что я стал бы делать без тебя… было бы очень, очень трудно. Ты даешь мне силы.

— А ты — мне, — улыбалась Инга сквозь слезы. — Стало быть, мы очень сильны. И нечего нам унывать.

— И не думаю даже! — Юрис вскинул голову.

— Мне так хорошо с тобой, — шептала Инга, прижимаясь к нему и ощущая успокаивающее тепло его плеча. — Ничего я не боюсь… ни Дижбаяров, ни анонимных писем, ни этой женщины.

Юрис привлек ее голову и, глядя поверх нее, вздохнул:

— Не вспоминай эту… женщину. Ты должна понять, что она — пятно в моей жизни. Я сам стыжусь этого. Очень прошу тебя — никогда больше не напоминай мне о ней.