Вернись в Сорренто?.. - [53]
– Нет, нет, и первое, пожалуйста, тоже.
– Но Вы ведь в нем не участвуете…
– Ну и что же? Там поют мои товарищи, это наш общий концерт.
– Но их никто не знает.
– Тем более их нужно поддержать, а так их вообще никогда не узнают. Для молодых это очень важно.
Считая свой коллектив лицом всей страны, она приходила в ужас от появления подвыпившего или опоздавшего музыканта, от чьей-то грубости, легкомысленной бестактности… Иногда эти тревоги разрастались до тягостных размеров. Нужно было от этого освободиться, выговориться! И тогда она снимала трубку и звонила… Могу ли я знать кому?… Но летом 1975 года часто звонила мне.
И начинался разговор. То была ее внешняя жизнь, то была ее речь, почти по-детски захлебывающаяся, взволнованная, с бездной тревог, забот, огорчений, с неизменным недовольством собой. Но такая почти безудержная откровенность была свойственна ей только в житейских мелочах.
Всепрощающая, мягкая, уступчивая, бесконечно добрая, она бы и осталась такой в памяти знавших ее, если бы не экстремальные обстоятельства, где проявлялось все то, что казалось несовместимым с образом «кроткой лани», возникающим из ее повседневного поведения.
Там, где нужно было вступить в борьбу с судьбой, там, где на карту были поставлены жизнь, творчество, любовь, убежденность, она была неустрашима. Она была олимпийским бойцом, где главные резервы: сила духа и воли, мужество, верность себе – вводились в бой только тогда, когда надо было защитить честь страны, завоевать мировое первенство, победить в борьбе со смертью, вернуть себе сцену.
Да, только в этих случаях проявлялся ее могучий характер, а так:
– …конечно, конечно, берите, пожалуйста.
– …мне показалось, что Вы себя плохо чувствуете…
– Оставьте, не беспокойтесь, я все сделаю сама.
– Что за вопрос, я очень рада, это для меня большая честь.
– Поделимся?
Но главное, о чем нужно говорить, рассказывая о магии ее творчества, – это о контакте со зрителями. Она шла к нему всю жизнь.
В ее представлении контакт со зрителем, скорее всего, приближался к понятиям всеобщего братства, всемирной гармонии… Он был для нее чем-то глубоко интимным, скорее из области человеческих, а не условно сценических отношений, ибо так раскрываться, как это делала она, можно лишь при абсолютном доверии, при полной взаимности, в редкие счастливые минуты жизни, которые она испытывала на сцене почти всегда.
Песня для Анны Герман была не целью, а лишь средством к достижению цели, а быть может, к осуществлению смысла жизни, который она видела в служении людям. Тем дороже и желанней становились для Анны поездки в Советский Союз. Зрительный зал в любой точке России, залитый светом ее любви, счастья от возможности встречи, становился для нее единым добрым, благодарным существом.
Анна Герман бывала счастлива у нас, я знаю!
В 1974 году на Ленинградской студии научно-популярных фильмов возникла идея о создании документального фильма под условным названием «Наш друг пани Анна».
Предполагаемый гонорар мог быть весьма скромным, и, спрашивая Анну о принципиальном согласии на подобную работу, я должна была изложить ей материальную сторону.
И вот письмо Анны Герман, пришедшее вслед за телеграммой «Да! Да! Я очень рада. Ждите письма». Привожу его почти полностью:
«…скажу Вам честно, когда я прочла Ваше письмо, сначала очень обрадовалась, а потом решила, что это слишком ответственная вещь, и решила, что лучше – нет. Потом все-таки опять начала сомневаться и придумала такой выход. Разговоры с моими слушателями будут только преамбулой, чтобы показать фрагмент их жизни, работы, круг интересов, ну и между прочим место музыки в их душе.
Чтобы я была совсем в тени, правда? Вы правы, такой фильм может быть важнее и нужнее, чем самый веселый художественный фильм. Это ведь настоящая жизнь, а не придуманная история.
Поблагодарите от меня, пожалуйста, сотрудников студии, передайте мою радость и скажите, что это для меня большая честь.
А раз я буду работать с друзьями и для моих друзей, не может быть и речи о деньгах. Это мое единственное условие… Распоряжайтесь теперь мной и моим временем. Я рада – интересная, большая цель впереди – спасибо!
Только что получила Ваше коротенькое письмо. Ну что вы! Не беспокойтесь из-за денег! Я же буду проводить обыкновенные гастроли, и у меня будут средства на ряженку с пирожками!
Если бы это был обычный художественный фильм, плата за мою работу была бы естественной. Это моя профессия – пение. А в вашем фильме – дело другое, совсем другое. Я ведь предлагаю людям заглянуть ко мне в душу, мою и моих друзей, советских слушателей. За это я взять денег не могу и не хочу.
Вы ведь меня понимаете, правда? Но чтобы не было хлопот в финансовом отношении, мы за эти деньги купим для детского дома, для самых младших, игрушки и книги. У меня в Польше тоже есть такие маленькие друзья…»
– Но где же фильм? – спросите вы теперь.
– Он не снимался, – отвечу я. Зимой 76-го года на свет появился не фильм, а маленький Иварр-Збигнев – сын Анны.
Ему исполнилось всего шесть лет, когда не стало его прекрасной мамы.
…Смерть, не простившая Анне победы над собой, оставив свои зловещие меты, вновь подползла к ней и поразила так коварно, так жестоко, что, казалось, жизнь Анны оборвалась внезапно, как струна, на полузвуке, в зрелом, по-новому неотразимом взлете ее творческих сил.
Перед вами – исповедальная автобиография Анны Герман, долгие годы одной из самых любимых в нашей стране певиц, в основу которой положены авторские тексты, интервью советским и польским журналистам. В книге также публикуются воспоминания матери певицы, пани Ирмы Мартенс, близких друзей.Раскрывая незабываемую артистку как яркую личность и талантливого человека, прошедшего через тяжелые испытания судьбы, она адресована самому широкому кругу читателей, прежде всего из числа ее многочисленных поклонников.
Светлый образ АнныГермантрудно сопоставить с ее трагической судьбой: на фотографиях певицы разных лет не видно даже тени уныния. Однако жизнь подготовила для нее тяжелейшие испытания. А она пела, пела своим ангельским голосом, полным сострадания и любви к людям, обретая все новых и новых поклонников в Польше, Италии,Германии, США, Советском Союзе.
«Любовь долготерпит, милосердствует, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине…» Последнее, что сделала Анна Герман в своей жизни, — написала музыку на этот Гимн Любви апостола Павла: «Любовь не завидует, любовь не превозносится, всему верит, всего надеется, все переносит…» И таким же Гимном Любви стала данная книга. Это — неофициальные мемуары великой певицы, в которых она вынуждена была промолчать об очень многом (о немецком происхождении своей семьи, о трагической судьбе отца, репрессированного и расстрелянного в 1938 году, о своей дружбе с будущим Папой Иоанном Павлом II)
«Любовь долготерпит, милосердствует, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине…» Последнее, что сделала Анна Герман в своей жизни, – написала музыку на этот Гимн Любви апостола Павла: «Любовь не завидует, любовь не превозносится, всему верит, всего надеется, все переносит…» И таким же Гимном Любви стала данная книга. Это – неофициальные мемуары великой певицы, в которых она вынуждена была промолчать об очень многом (о немецком происхождении своей семьи, о трагической судьбе отца, репрессированного и расстрелянного в 1938 году, о своей дружбе с будущим Папой Иоанном Павлом II)
Русского писателя Александра Грина (1880–1932) называют «рыцарем мечты». О том, что в человеке живет неистребимая потребность в мечте и воплощении этой мечты повествуют его лучшие произведения – «Алые паруса», «Бегущая по волнам», «Блистающий мир». Александр Гриневский (это настоящая фамилия писателя) долго искал себя: был матросом на пароходе, лесорубом, золотоискателем, театральным переписчиком, служил в армии, занимался революционной деятельностью. Был сослан, но бежал и, возвратившись в Петербург под чужим именем, занялся литературной деятельностью.
«Жизнь моя, очень подвижная и разнообразная, как благодаря случайностям, так и вследствие врожденного желания постоянно видеть все новое и новое, протекла среди таких различных обстановок и такого множества разнообразных людей, что отрывки из моих воспоминаний могут заинтересовать читателя…».
Творчество Исаака Бабеля притягивает пристальное внимание не одного поколения специалистов. Лаконичные фразы произведений, за которыми стоят часы, а порой и дни титанической работы автора, их эмоциональность и драматизм до сих пор тревожат сердца и умы читателей. В своей уникальной работе исследователь Давид Розенсон рассматривает феномен личности Бабеля и его альтер-эго Лютова. Где заканчивается бабелевский дневник двадцатых годов и начинаются рассказы его персонажа Кирилла Лютова? Автобиографично ли творчество писателя? Как проявляется в его мировоззрении и работах еврейская тема, ее образность и символика? Кроме того, впервые на русском языке здесь представлен и проанализирован материал по следующим темам: как воспринимали Бабеля его современники в Палестине; что писала о нем в 20-х—30-х годах XX века ивритоязычная пресса; какое влияние оказал Исаак Бабель на современную израильскую литературу.
Туве Янссон — не только мама Муми-тролля, но и автор множества картин и иллюстраций, повестей и рассказов, песен и сценариев. Ее книги читают во всем мире, более чем на сорока языках. Туула Карьялайнен провела огромную исследовательскую работу и написала удивительную, прекрасно иллюстрированную биографию, в которой длинная и яркая жизнь Туве Янссон вплетена в историю XX века. Проведя огромную исследовательскую работу, Туула Карьялайнен написала большую и очень интересную книгу обо всем и обо всех, кого Туве Янссон любила в своей жизни.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В ноябре 1917 года солдаты избрали Александра Тодорского командиром корпуса. Через год, находясь на партийной и советской работе в родном Весьегонске, он написал книгу «Год – с винтовкой и плугом», получившую высокую оценку В. И. Ленина. Яркой страницей в биографию Тодорского вошла гражданская война. Вступив в 1919 году добровольцем в Красную Армию, он участвует в разгроме деникинцев на Дону, командует бригадой, разбившей антисоветские банды в Азербайджане, помогает положить конец дашнакской авантюре в Армении и выступлениям басмачей в Фергане.