Вернись, любовь - [40]

Здесь было все, чего она вообще могла желать. Даже более того. Комната была такой теплой и знакомой, что сразу напомнила ей дом. У Изабеллы на глазах появились слезы.

– Ты действительно самая удивительная женщина из всех, кого я знаю.

Наташа обняла Изабеллу за плечи и вывела ее обратно в прихожую.

– Теперь, когда ты увидела свой кабинет, я покажу тебе твою спальню, но она не такая большая.

– Неужели это возможно? О, Наташа, ты изумительная.

Изабелла просто утратила дар речи, пока они шли обратно через главную прихожую. По пути они прошли мимо комнаты Джесона, где мальчики уже разрывали на части сумку Алессандро, в то время как Хэтти наполняла ванну.

– Все в порядке, дорогой? – спросила она Алессандро.

– Да, привет! – Он радостно замахал ей и исчез под кроватью вместе с Джесоном, отправившимся туда за собакой.

– Ты думаешь, твоя собака выживет?

– Не беспокойся. Эшли привык. Вот мы и пришли. Она открыла дверь и вошла первой. Спальня не была столь изысканной, как Наташина, но была теплой, уютной и приятной. Выполненная в сочных бутылочно-зеленых тонах, со старинными французскими коврами на стенах и на полу, узкими стеклянными столиками, темно-зеленым бархатным креслом и кроватью, покрытой таким же бархатным покрывалом. На кровати лежал аккуратно сложенный плед из темного меха, напоминая старинный помещичий дом в далекой заснеженной стране. В мраморном камине горел огонь. На низком столике в хрустальной вазе стояли темно-красные розы. В углу разместился шкаф с изумительными дверцами, отделанными малахитом.

– Бог мой, какая красота. Где тебе удалось найти это?

– Во Флоренции. В прошлом году. Разве не чудесно получать авторские гонорары, Изабелла? Удивительно, что они могут сделать для девушки.

Изабелла села на кровать, а Наташа в зеленое бархатное кресло.

– С тобой все в порядке, Изабелла?

– Да. – Она устремила взор на огонь, и на миг ее мысли унеслись обратно в Рим.

– Как все было?

– Отъезд? Трудно. Страшно. Я боялась на протяжении всего путешествия. Я все время думала, что что-нибудь случится. Или нас узнают и поймут, кто я. Я постоянно думала... я беспокоюсь за Алессандро... Полагаю, мы больше не могли оставаться в Риме. – На мгновение, видя Наташу в этой уютной домашней обстановке, ей страшно захотелось оказаться в собственном доме в Риме.

– Не волнуйся. Пройдет время, и ты вернешься обратно.

Изабелла молча кивнула, а затем посмотрела прямо в глаза подруге.

– Я не знаю, что делать без Амадео. Я все время думаю, что он вернется. Но он не возвращается. Он... это трудно объяснить. – Но ей и не надо было этого делать. Боль так сильно врезалась ей в душу и сердце, что это было видно по глазам.

– Думаю, мне трудно это представить, – сказала Наташа. – Но... ты должна думать о хорошем, вспоминать о радостных, драгоценных моментах, из которых состоит жизнь, а остальное пусть уходит.

– Как? Как можно забыть тот голос в телефонной трубке? Вечность ожидания, неизвестность, а потом... Как собрать осколки, чтобы они снова имели смысл? Когда ничего не хочется и наплевать даже на работу?

Прежде чем Наташа успела ответить, в дверях показался Алессандро с собачкой.

– У него есть поезд! Настоящий! Совсем как тот, который мне показывал папа в Риме! Хочешь посмотреть? – Он поманил ее от двери, а Эшли крутился возле его ног.

– Через минутку, дорогой. Мы хотим немного поговорить с тетей Наташей.

Алессандро умчался. Наташа наблюдала, как он убегает, потом сказала:

– Алессандро, Изабелла, может быть, это единственное, за что тебе сейчас надо держаться. Остальное сотрется из памяти со временем. Не хорошее, а только боль. Она должна утихнуть. Ты не можешь носить ее в сердце вечно, как платье пятилетней давности!

Изабелла засмеялась над сравнением.

– Ты полагаешь, я вышла из моды?

– Вряд ли. – Женщины обменялись улыбками. – Но ты понимаешь, что я имею в виду.

– Да. Но, Наташа, я чувствую себя такой старой. А мне так много надо сделать. Если только я смогу делать это отсюда. Одному Богу известно, как я смогу справиться с Бернардо по телефону, находясь за пять тысяч миль от него. – Ей не хотелось объяснять трудности создавшейся ситуации, но об этом можно было прочесть в ее глазах.

– Ты справишься. Я уверена.

– И ты не слишком возражаешь против соседки по комнате?

– Я же сказала тебе. Это будет как в старые времена.

Но не совсем, и они обе знали это. Раньше они ходили вместе в рестораны, в оперные театры, на спектакли. Они виделись с друзьями, встречались с мужчинами, устраивали вечеринки. Сейчас было совсем другое время. Изабелла никуда не будет ходить, если только это не будет безопасно. Может быть, подумала Наташа, они смогут ходить гулять в парк. Она уже отменила большинство встреч на ближайшие три недели. Изабелле не надо видеть, как она прибегает и убегает, ходит на коктейли, бенефисы и все последние показы. Она поразилась, когда Изабелла заговорила:

– Я приняла решение. – Мгновение Изабелла смотрела на Наташу с искорками смеха в глазах.

– Какое?

– Завтра я пойду на улицу, Наташа.

– Нет, не пойдешь.

– Я должна. Я не могу жить здесь как в клетке. Мне надо гулять, дышать воздухом, видеть людей. Я наблюдала за ними сегодня, когда мы ехали по городу. Я должна их видеть и узнать, почувствовать и наблюдать за ними. Как я могу принимать разумные решения в моем бизнесе, если буду жить в коконе?