Вернись до заката - [2]

Она зашла в маленькое кафе у вокзала, выпила чашечку крепкого кофе, а затем спустилась в метро, чтобы добраться наконец до цели своего путешествия. Время от времени она покидала маленький городок, в котором жила с тетей, и выбиралась в Оттаву, чтобы немного развлечься.

В музее было пусто и невыносимо душно. Ужасающая жара мешала сконцентрироваться на экспонатах, представленных взглядам посетителей. Разглядывая коллекцию английского исторического костюма, включающую экземпляры, которым насчитывалось уже четыре сотни лет, Патриция рассеянно сняла с себя джинсовую куртку и отвела волосы с лица. Ладонь, легонько коснувшаяся лба, сразу же стала влажной. Неожиданно зал поплыл перед глазами и угрожающе накренился.

Патриция прикоснулась лбом к прохладной стеклянной витрине, за которой заносчиво красовалось невообразимо открытое бальное платье аристократки девятнадцатого века. Только бы голова перестала кружиться… Если бы она сегодня встала хотя бы на десять минут раньше, то ей не пришлось бы нестись, сломя голову, на электричку, даже не успев толком позавтракать. К тому же мимолетная встреча с маленьким бутузом в электричке так расстроила ее…

— Милочка, как вы себя чувствуете?

Пожилая дама в элегантном костюме осторожно коснулась плеча Патриции. Кожа на ее руке напоминала древний пергамент, весь измятый временем. Ноздрей девушки коснулся легкий аромат фиалок. Тронутая ненавязчивой заботой незнакомки, Патриция хотела успокоить ее, уверив, что у нее все нормально, что ей просто нужно посидеть немного в прохладном месте, и она опять будет в полном порядке. Слова почему-то не шли. Патриция тщетно пыталась подавить неприятное ощущение, будто она с огромной скоростью несется вниз в лифте. Все вокруг нее неожиданно опрокинулось и погрузилось в темноту.

— Пэт, Пэт… Очнись! Патриция, ты слышишь меня?

Она хорошо помнила этот голос. Она знала его нежным и гневным, страстным и безразличным. Он словно мягкий бархат коснулся ее кожи, как будто глоток коньяка взорвался ослепительным фонтаном огня в ее крови. Что-то с ней сегодня неладно. Сначала тот младенец, теперь этот потусторонний голос, которого она не слышала уже пять лет… Всему этому могло быть только одно объяснение — пора подумать об отдыхе и на время забыть о напряженной работе.

Она приподняла веки. Высоко над ней красовался лепной свод потолка, но не это зрелище потрясло ее до глубины души. Немигающий взгляд ярко-синих глаз, окаймленных невыразимо длинными ресницами, не отпускал от себя. Квадратный подбородок, словно высеченный из мрамора, с легкомысленной ямкой посередине. Четко очерченные скулы… Зачем мужчине даровано столько красоты?!

— Густав…

По красивому мужскому лицу пробежала тень. И только. Больше никакой реакции, к разочарованию и смущению Патриции.

— Так вы знаете эту молодую даму? — с облегчением вздохнула старушка, пахнущая фиалками.

Она широко открытыми глазами взирала на черноволосого Адониса, склонившегося над Патрицией, и не скрывала своего восторга перед ним.

— Да, знаю… — любезным тоном произнес мужчина. — Это моя жена.

Пожилая дама раскрыла рот от удивления, но быстро пришла в себя.

— На вашем месте я бы не отпускала ее одну. Она такая хрупкая на вид. — Видя, что мужчина не торопится предпринимать что-либо, дама предложила: — Нужно помочь ей сесть и дать воды.

И она услужливо нырнула с головой в недра увесистого баула и выудила оттуда бутылочку с минеральной водой.

— Мне уже лучше, — пролепетала Патриция, с трудом пытаясь сесть.

Она, видимо, все-таки упала в обморок. Но как здесь оказался Густав? Патриция глубоко вздохнула, пытаясь унять бешеное сердцебиение.

— Ты, кстати, ела что-нибудь сегодня?

Густав открутил пробку и поднес питье к губам Пэт, при этом заботливо придерживая ее затылок другой рукой. Он слишком резко наклонил бутылочку, часть воды потекла по подбородку девушки. Патриция сделала несколько больших глотков, пить было неудобно, и она чуть не захлебнулась, но ей сразу же стало лучше.

— Ела ли я? Конечно, ела!

Патриция торопливо вытерла рукой подбородок, подумав, что ее розовая помада наверняка размазалась по всему лицу. Невозможно синие глаза Густава продолжали гипнотизировать ее, и она еще сильнее почувствовала неловкость оттого, что выглядит, конечно же, не лучшим образом.

— Она всегда забывает позавтракать… — зачем-то объяснил Густав сердобольной пожилой даме. — И уже не первый раз падает в обморок, — обреченно добавил он.

— Ее нельзя оставлять без присмотра! — Старушка взяла из рук Густава бутылку воды, тщательно закрутила пробку и вернула в сумочку. — Здесь есть чудесный кафетерий, вы могли бы сводить вашу супругу туда и угостить ее чашечкой кофе с каким-нибудь вкусненьким бутербродом.

— Именно это я и собирался сделать.

Густав одарил даму неотразимой улыбкой, от которой ожила бы и каменная статуя. Наверняка эта бабушка ни один день будет вспоминать любезного юношу и даже рассказывать о нем своим подружкам, таким же милым старым дамам, пахнущим увядающими цветами;

Все еще улыбаясь, Густав взглянул на Патрицию, и ее унявшееся было сердцебиение опять зачастило.