Вернись, бэби! - [6]

– Почему бы не попробовать?

Но было уже поздно. Стелла Милтон исчезла, и между Клэр и ее добычей выросла стена людей, один другого изысканнее.

Глава 3

В другом конце ресторана агент Стеллы Боб Крамер, с которым она собиралась здесь отобедать, с несколько недоуменным выражением лица ждал свою клиентку. За долгие годы Стелла выработала у себя привычку точно чувствовать производимый ею эффект. Она могла вальяжно проплывать по переполненному ресторану, упершись взглядом в спину метрдотелю с таким видом, будто это и есть единственный волнующий ее мужчина во всем свете. Это позволяло ей уклоняться от взглядов сидящих за столиками без видимого снобизма или высокомерия. Она действительно многое умела, как справедливо заметила Клэр, например, создать миф о своей сексуальной доступности, не произнося ни слова. Но даже ее всесильные чары не могли оставаться вечными. Правда как раз заключалась в том, что она уже приближалась к концу своей карьеры сирены, и Боб мечтал, чтобы она нашла в себе силы это признать.

Сейчас он задавал себе вопрос, зачем она пригласила его на этот ленч. Хотя, скорее, это был срочный вызов на королевскую аудиенцию. Она настояла на том, чтобы он отменил все свои дела. Боб был совсем не уверен, что на его клиентку еще есть спрос, которым можно было бы оправдать подобную требовательность. У Екатерины Великой в качестве оправдания ее замашек была вся Российская империя, у Стеллы в арсенале имелись лишь красота, чувственность и актерские способности. До сих пор этого хватало. Но могла ли женщина в возрасте хорошо за сорок по-прежнему требовать к себе такого отношения?

Размышления Боба были прерваны фотовспышкой, которая отразилась на его отполированной лысине. Снимали, разумеется, Стеллу.

– Итак, Стелла, любовь моя, чему я обязан этим сюрпризом и столь внезапным удовольствием общения с тобой?

Стелла одарила его ироничным изгибом полных губ. Боб был единственным мужчиной, которого она никогда не пыталась охмурить. Агент – фигура куда более ценная, нежели любовник, и одновременно полезная запасная карта. Вся жизнь Стеллы была полна таких карт, спрятанных в рукаве, и порой она даже жалела, что ей не приходится пускать их в ход.

– Есть одна роль, которую я хочу получить.

– Гм-м-м. Не сомневаюсь. И кто та ничего не подозревающая овечка, кому она пока предназначается?

– Думаю, что никому. В Нью-Йорке ее играет Сузи Мей.

– А-а, «Ночь желания». Но, Стелла, в этой пьесе героиня – блондинка.

– Могу стать и блондинкой.

– Дорогая, она должна быть моложе тридцати.

– И я могу быть моложе тридцати. Я видела, как они это делают в Италии. Официант, не принесете мне круглую резинку?

На лице официанта, как раз проходившего мимо их столика с подносом напитков, появилось такое выражение, словно он был готов отправиться на край света, только бы выполнить ее поручение. К счастью, касса оказалась намного ближе.

Посетители за соседними столиками изо всех сил старались не глазеть, как Стелла подхватила с обоих висков по пряди волос и стянула на затылке, произведя моментальную подтяжку лица.

– Итальянские актрисы все так делают, и ни одна не похожа на подогретый труп, как американки после их пластических операций.

– Беда в том, радость моя, что, по моим данным, состав уже расписан.

– Так сделай так, чтобы не был расписан! Скажи, я даже согласна на пробы. Скажи, меня не интересует гонорар.

– Стелла, погоди! – Боб впервые видел ее такой решительной. – Есть святые вещи. На эту роль большая конкуренция. Старомодные чары тут не пройдут, к тому же ими владеют и масса молодых актрис.

– Только делают вид, – не унималась Стелла. Она потянулась к висящему на спинке кресла жакету. – Я – то, что нужно. Добудь мне эту роль!

– Ты не будешь есть? – У Боба только-только начал пробуждаться аппетит при виде некоторых строчек меню. – Мы, кажется, договаривались на ленч.

– Для этой роли мне нельзя толстеть. – Стелла ослепила его улыбкой на тысячу ватт, но, будучи агентом нескольких самых красивых актрис в Лондоне, Боб был к этому привычен. Женщинам он предпочитал хорошую еду. Бог с ним, с несварением, по крайней мере, никто не разбудит тебя посреди ночи и не потребует секса.

– Подумаю, что тут можно сделать. – Он поднялся, чтобы проводить ее к выходу.

– Разумеется. Пока. – Стелла, как обычно, будто не замечала публики, провожающей ее взглядами, но спроси ее – она без запинки сказала бы, кто на нее смотрит, а кто нет.

На улице Боб вызвал ей такси, – что было нетрудно, поскольку большинство знаменитых посетителей ресторана только приступали к своему ленчу, – и галантно захлопнул за ней дверцу.

– Тебе не кажется, Стелла, любовь моя, – он нагнулся к окну и понизил голос, – что пора перестать гоняться за ролями для двадцативосьмилетних?

Стелла сделала вид, что не расслышала, и помахала рукой на прощание. Она собиралась поехать домой, где ее ждал Ричард – терпеливый и щедрый любовник, – но внезапно передумала и направилась к вокзалу Виктория. Это была реакция на непонимание со стороны Боба. Ей требовалась порция ее суровой матери – Беатрис. В свои восемьдесят Би была еще крепка.

Стелла думала о том, что при всей занятости – а Би тоже была актрисой, и Стелла помнила детство, когда мать вечно разъезжала со своими комедийными мюзиклами, – в ней была не терпящая ерунды непосредственность, в которой всегда можно было найти утешение. Мать все еще представляла себе мир как арену борьбы добра со злом, белого с черным и не одобряла никакого самокопания. Самоанализ, говаривала Би, а хуже того – психоанализ и все, что с ним связано, – просто бич поколения ее дочери.