Верни Мою Душу - [23]

— Здесь прошло пару недель… В твоем же мире, два-три месяца. Я не особо там за временем слежу. Меня больше беспокоило твое состояние, — Веронику передернуло от его слов. — Ты голодна? Могу принести тебе что-нибудь поесть.

Эта мнимая забота развеселила её. Невольно Вероника рассмеялась. А потом вслед за неконтролируемым весельем пришли слезы — комок подступил к горлу, влага обожгла глаза. Она закашлялась, тем самым пытаясь справиться со слабостью.

— Моя забота тебя настолько тронула? — насмешливо поинтересовался Люцифер, поднимаясь.

Прижимая ладонь к губам, Вероника кивнула.

— Никак не ожидала от тебя завтрака в постель, — приглушенно ответила.

Он улыбнулся кончиками губ.

— Ну, не всегда же на тебя волков спускать, — рассеянно обронил. — К вечеру ты уже придешь в себя. Тогда и встретимся. А сейчас отдыхай… Мне ты нужна полная сил, мышонок, — и оставил её одну.

Вероника откинулась обратно на подушки. И сразу же провалилась в беспокойный сон.

Сон держал ее в своих мягких объятиях, пока за окном не опустился глубокий вечер. Темный шелк небес, усыпанный мелкими звездами, легкий свежий ветерок и аромат крепкого кофе. Она как раз собиралась закурить, когда Люцифер снова посетил ее.

— Приятно видеть тебя в хорошем самочувствии. Одевайся. Я даю тебе пятнадцать минут.

— Зачем?

— Узнаешь.

— Я не хочу… Я не …

— Одевайся, — повторил Дьявол тоном, не терпящим возражений. Веронике ничего не оставалось, как подчиниться. Она выбрала черное платье до колен с v-образным вырезом на груди. Дотронувшись кончиками пальцев до белых тонких шрамом, поморщилась. Наверное, специально оставил напоминание о той ночи.

Когда Вероника спустила вниз, не было уже привычной кухоньки и гостиной. Та самая комната, где ей уже довелось побывать. Знакомый стол, снова накрытый на одну персону. Камин. А вот стеллажи с книгами и кресло она раньше не видела.

Стоило ступить на каменный пол, как и лестница за спиной исчезла. Ничего необычного. К чудесам Пустого мира Вероника успела привыкнуть.

— Ты хорошо выглядишь, — он сидел во главе стола, сложив руки на поверхности.

Вероника кивнула в ответ на комплимент. Опустилась на место напротив. От одного вида еды в глазах потемнело, и во рту разлился резкий металлический привкус. Вероника сделала глубокий вдох, чтобы справиться с накатившей дурнотой и потянулась к графину с водой. Люцифер внимательно наблюдал за ней.

— Тебе бы не помешало поесть.

— Я не хочу… — и сделала глоток прохладной жидкости. Стало немного лучше. — Может позже, — добавила тихо.

— Странно, — его взгляд скользнул к пляшущему в камине огню, — ты должна чувствовать себя хорошо. Даже шрамы остались. Почему ты противишься тому, чтобы тело быстрее заживало?

Вероника отодвинула от себя пустую тарелку. Сделала еще один глоток воды и заговорила:

— Потому, что я не игрушка, которую можно починить щелчком пальцев… — он ничего не сказал в ответ: лишь пожал плечами. — Зачем ты отдал меня им?

— Всё имеет вкус, мышонок. Абсолютно все. Надо только научиться это чувствовать. У твоей боли восхитительный вкус. Ты даже не представляешь, каких усилий стоит держать сейчас себя в руках. Знаю, что светлые души способны на самые яркие эмоции, но ты… Самая аппетитная из всех, — и хищно улыбнулся, заметив, как она вздрогнула и нахмурилась.

— Тебе что своих не хватает? — недовольно буркнула.

К её удивлению, тот отрицательно покачал головой.

— Откуда? Я создание Пустого мира. Здесь, как ты сама видела только страдания и зола. Ты прекрасная возможность почувствовать что-то еще, кроме привкуса пепла на языке.

— И так будет всегда, да? Ты будешь мучить меня? — процедила она сквозь зубы, разглядывая оранжевые отблески огня на скатерти.

Ненависть, свернувшаяся в кольцо где-то в глубине души, подняла свою треугольную голову, сверкнула бусинками-глазами.

— Ну, почему же? Я хочу попробовать разные твои эмоции. Боль, ненависть, гнев, нежность… Любовь, — добавил задумчиво.

— Любовь? А она-то тебе к чему? — насмешливо поинтересовалась у него Вероника.

— Любовь, мышонок, самое загадочное, что есть в этом мире. Я всё могу понять: гнев, боль, ненависть, ярость, отчаяние. Но любовь остается для меня нерешенным уравнением, — он встал и остановился возле камина, повернувшись к ней спиной. — Я хочу разобраться в столь сложном и многогранном чувстве. Мне кажется, это будет интересным.

И Вероника не сдержала смешка.

— Любовь нельзя распилить и разложить по полочкам, подписав кусочки, Люцифер. Это не сработает.

Дьявол полуобернулся — тени превратили его красивое лицо в страшную маску, и Вероника невольно вздрогнула, когда улыбка коснулась его губ. Она редко звала Князя по имени.

— Я знаю. Поэтому ты здесь, мышонок, — его доброжелательный тон не оставлял сомнений — что-то нехорошее ждет в конце беседы.

Так всегда, он то ласковый и нежный, то в одно мгновение превращается в монстра. Предчувствие беды холодом обожгло грудь.

— Ты настолько сильно любила своего мужа, что не задумываясь, отдала себя в мои руки. Пойти на такие жертвы ради близких. Не каждый выберет подобный путь. Только такие святоши, как ты. Твоя любовь чистая, светлая, достойная быть воспетой в какой-нибудь средневековой балладе, — не сдержал смешка. — Ты жертва, ждущая своего палача.