Верни мне любовь. Журналистка - [19]

В конце дня я Милкиными стараниями и узнала впервые о том, каким именно образом ухитряется наш главный подхватывать — в прямом смысле слова — девиц. Узнала о существовании окна в конце одного из коридорных тупичков, которому суждено было сыграть в моей судьбе роковую роль.

— Пойдем-ка глянем кое на что, — решительно не попросила, а распорядилась Людмила, заглянув в отдел около шести вечера. И, увлекая меня за собой, на ходу сообщила: — Хочу выяснить, какая из наших многочисленных шлюх посмела перебежать мне дорожку…

Из упомянутого окна открывался обширный вид на всю площадь с метро в самом ее центре. А помимо площади — на перекресток, к которому неизбежно двигались все машины от здания, куда бы они ни направлялись, благодаря одностороннему движению.

Своего наблюдательного пункта мы достигли как раз вовремя, чтобы увидеть темно-зеленый «опель» Григория, двигавшийся к светофору.

— Гляди и запоминай, — продолжала распоряжаться Людмила. — На этом месте наш сукин сын и назначает свои свиданки, девки его тут ждут, он слегка тормозит, открывает дверцу, подхватывает очередную на ходу и — вперед!.. Думает, идиот, что никто не видит и соответственно не знает… Да вся контора в курсе!

Она нервно рассмеялась, продолжая одновременно неотрывно следить за «опелем», медленно в общем потоке приближавшимся к перекрестку. Мои собственные ощущения и тогда с трудом поддавались описанию: горечь разочарования, боль, рыдания, готовые вырваться на свободу, и… непреодолимое желание сейчас, немедленно оказаться рядом с ним, услышать от него, что все сказанное Людмилой — ложь, простительная оскорбленной и брошенной женщине…

«Опель» продолжал двигаться, мучительно медленно плыть по направлению к углу. Светофор мигнул желтым глазом, и почти сразу зажегся красный, остановив поток машин. Напряжение достигло своей высшей точки — даже Милка умолкла. Так, в полном молчании, мы и простояли с ней до момента, когда, дождавшись зеленого света, Григ, и не подумав перестроиться в правый ряд, спокойно миновал последний отрезок улицы и угол, на котором, вопреки Милкиным предположениям, его никто не ждал.

Ох, каких же усилий стоило мне скрыть от подруги свое внутреннее торжество! А я именно торжествовала, совершенно не понимая, что если какое-то событие не произошло сегодня, оно может произойти завтра. И была почти счастлива и в то же время опасалась, что не сумею скрыть свое состояние от Людмилы… Напрасные тревоги. Она просто не способна была ни замечать, ни думать ни о чем и ни о ком, кроме собственных проблем и персоны.

С этого момента совесть меня больше не мучила. А судьба продолжала подыгрывать мне изо всех сил. Перебесилась Людка уже через неделю, внезапно увлекшись известным кинорежиссером, с которым делала очередное интервью. Крутые повороты вообще были ей свойственны. И, влюбившись в знаменитость, она все силы бросила на обольщение уже не слишком молодого, но все еще охочего до баб киношника, почти перестав на какое-то время появляться в конторе, совершенно искренне потеряв на этот период интерес к Григу.

На следующий день я летела в контору на крыльях, не подозревая, какое жестокое разочарование меня поджидает. В редакции между тем царило необычное оживление, коридоры были заполнены более обыкновенного праздношатающимися коллегами. А заглянув, якобы по делу, в приемную, я обнаружила, что всегда сдержанная секретарша шефа неприлично ржет с кем-то по телефону. Ситуацию прояснила Людмила, сидевшая в почему-то пустом отделе, а не в своем кабинете.

— Привет! — ядовито бросила она. — Можешь не спешить с редакторским заданием. — Похоже, новая курочка не из нашего курятника.

Я посмотрела на Милку вопросительно, не понимая, о чем она.

— Сукин сын смотался на целую неделю в командировку, — пояснила она. — И пусть мне выколют правый глаз, если он уехал один!

Стоит ли говорить, что все внутри у меня сжалось от ее слов, от понимания, что Милка, скорее всего, права! Немалое мужество потребовалось мне на то, чтобы усмехнуться в ответ и спокойно пройти к столу. Не подозревая о своей жестокости, Милка продолжала развивать эту догадку, прикидывая, каким образом можно добраться до истины, и, наконец, добралась до предположения, что новая подружка главного — та самая певичка, с которой он и поручил мне сделать материал.

— Уж очень она бездарная, эта девка, хотя и смазливая, — рассудительно сказала Людмила. — Обычно мы таких даже за бабки не пускаем на полосу… Сколько он тебе дал времени на это, с позволения сказать, «задание»?

— Недели две-три, — пробормотала я.

Милка присвистнула. На подобные материалы столь огромные для ежедневной газеты сроки действительно никогда не отпускались даже новеньким.

— Ни хрена себе… — протянула она и решительно заключила: — Все ясно, точно она! Потому и озадачил тебя, минуя меня! Знает, скотина, что я со своими мозгами эту тварь в два счета расконспирирую. И такое ей устрою — мало не покажется!.. Вот что, Маринка. Хотя я уверена, что эта гадючка сейчас с ним, звони ей немедленно, а говорить буду, ежели девка обнаружится, я сама!

— То есть? — Ничего не понимая в очередной раз, я уставилась на Людмилу.