Верная жена - [71]

Труит возник на пороге. Он сразу все понял.

Антонио повернулся к нему, прикрывая руками раны. Его лицо было маской боли.

— Да! Я изнасиловал ее. Я был с ней тысячу раз. Тебе известно, кто она такая?

Ральф страшно побледнел. Застыл. Он подмечал все мельчайшие детали. Испорченное платье, кровь на теле сына, птицы, пальмы. Чувствовал запах жасмина и цветов на апельсиновых деревьях. Он уже знал, что убьет своего сына.

Шагнув вперед, он схватил Антонио за плечи. Держал в руках, а кровь капала ему на рубашку. Рубашка тотчас промокла.

Затем кулаки Труита сжались и обрушились на голову сына. Тот стоял, пока отец молотил его по лицу и по телу, не сопротивлялся и не защищал себя. Это напоминало давний сон, детские воспоминания. Тогда Антонио думал, что этот момент пройдет, и можно будет отдохнуть. Надо лишь немного потерпеть.

Он побежал. Вывернулся из рук Ральфа, увидел, как Кэтрин кричит, но голоса ее не услышал, и в последний раз взглянул на ее лицо. Она кричала, потому что любила его и в то же время ненавидела. Антонио прочел по ее губам, что она произносит его имя, но не слышал голоса, который обожал. Он выскочил из оранжереи, распугивая птиц. Ральф несся следом, кулаки по-прежнему обрушивались на окровавленную спину.

Антонио завернул в большой холл с венецианскими зеркалами. Поскальзывался, потому что ботинки намокли от собственной крови. Подскочил к камину, схватил кочергу, а когда Ральф приблизился, ударил его кочергой по лицу. У Труита полилась кровь. Он зашатался, упал и ударился головой о каменный пол. Кэтрин примчалась в холл, попыталась остановить Антонио, но тот ринулся в сад.

Кэтрин поспешила к Ральфу, оторвала его голову от пола. Глаза его бешено сверкали. Она поняла, что ей не под силу остановить мужа, все закончится так, как она боялась даже представить. Ральф поднялся на ноги. Кэтрин умоляла его прекратить, пока не поздно, но он не слышал ее или не хотел слышать и поспешил за Антонио в сад. Нагнал его и ударил. Антонио не издал ни звука. Вырвался и снова побежал. Отец опять поймал его. Он бил его так же, как когда-то в детстве. С той лишь разницей, что сейчас Антонио и в самом деле был виновен. Он сознавал свой грех и испытывал ужас.

На лугу Антонио стал бросать в отца тем, что попадало под руку: палки, камни. Он разбил Ральфу голову до крови. Но того было не удержать. Труит действовал кулаками, выколачивая память о жене, которая его использовала, о сбежавшем сыне, о молодости, потраченной на пустую любовь, пока дома умирал отец, о матери, вогнавшей иголку ему в руку. Сейчас он вымещал на Антонио весь свой гнев и разочарование.

Кэтрин застыла на широкой каменной террасе. Боялась вмешиваться. Знала, что как бы там ни было, конец предрешен. К ней присоединилась миссис Ларсен, ее волосы были перепачканы мукой. Кэтрин замечала все подробности: луг, арабского скакуна на короткой траве, который в тревоге вскинул голову, когда мимо него пронеслись двое дерущихся и орущих мужчин.

Они приблизились к пруду. Антонио шагнул на лед и замер, словно бык на корриде, раненый, истекающий кровью. По лицу его текли слезы. Боевой дух испарился. Силы истощились, ненависть выдохлась, сожаление ушло. Он стоял посреди пруда на черном льду в ожидании смерти. Думал о вечности, о своем воссоединении с матерью, о неизбежной боли перед гибелью, о физической боли, прежде чем на него обрушится окончательный благословенный удар и настанет темнота.

Ральф притормозил у края пруда. Он тоже истекал кровью из-за раны на голове. Кисти его рук были вывихнуты, боль отдавала в плечи. Он обнаружил, что и его гнев иссяк, и хотя непростительные вещи остались непростительными, а ужас ужасным, для всего прочего у него не было сил. Он подумал о статьях в газете, о самоубийствах, убийствах и трупах и понял, что жизнь намного прекраснее смерти, что еще можно что-то исправить, даже если придется терпеть. Антонио уедет. Ральф больше не увидит сына, и пусть тот умрет в одиночестве со своей виной, стыдом и памятью, зато сейчас не будет трупа, не будет похорон. Не будет белого неподвижного тела в доме. Ральф оплачет свою потерю, но втайне будет любить Антонио, посылать ему деньги, а когда скончается, за сыном пошлют, и тот у могилы отца вспомнит эти события, как если бы они приключились с кем-то другим.

Тут раздался треск. Черный лед расколола белая извилистая линия. Антонио погрузился в холодную воду, под лед. Он вынырнул наверх, но ударился головой, и его кровь смешалась с темной водой.

Антонио боролся, но не мог найти выхода и, потеряв сознание, ушел в черную воду. Его тело слабо виднелось подо льдом.

Ральф Труит взвыл от страха и попытался подобраться к своему мальчику, но лед под ним стал крушиться. Тогда он побежал к сараю, нашел шест и веревку и помчался назад к воде, пытаясь спасти сына, спасти годы и дни. Он не знал или не признавал, что Антонио уже мертв. Подо льдом появились красные разводы. Они окружали безжизненное тело. Руки Антонио были распахнуты, будто он летел, голова опущена, словно с большой высоты он смотрел на маленькую землю.

Шест и веревка оказались бесполезны, Антонио пролежал подо льдом всю ночь. Ральф был безутешен. Плакал в одиночестве. Молчал. Ничего не ел.