Вернадский - [7]
Об Андрее Краснове следует сказать особо, ибо он оставил след не только в душе Вернадского, но и в науке, где шел оригинальным путем. Став профессором геоботаники Харьковского университета, очень много путешествовал по всему миру и особенно любил тропики. Его книги издаются до сих пор. Они написаны свободно и легко, научно и художественно одновременно. Основав под Батумом ботанический сад, он перенес тропики в Россию. Однако об этом речь впереди.
Сын казачьего генерала, Краснов явно собирался пренебречь военной семейной традицией. Он определился рано и резко, в отличие от колебавшегося и разбрасывавшегося Вернадского. Все свободное время посвящал наблюдениям природы, собирал гербарии, насекомых, издавал в классе рукописный энтомологический журнал. Но вида ученого отшельника не имел, наоборот, бурно и увлеченно ораторствовал, заряжая всех своей страстью. «Вижу овальное, очень смуглое лицо с ярко блистающими глазами, — писал Вернадский после ранней смерти Краснова, — с оригинальными, медленными, но нервными движениями, с ясной, красивой речью, залетавшей все дальше и дальше в несбыточные мечты под влиянием развертывания своих планов перед слушателями»>13.
Краснов увлек спокойного, уравновешенного Вернадского. Они подружились. Вместе занимались химическими опытами дома, нередко кончавшимися, к ужасу Анны Петровны, взрывами. На летних каникулах целыми днями пропадали в окрестностях Петербурга — в Парголове или Шувалове, собирая растения и бабочек.
И зародилась у них великая мечта: окончить университет и надолго, может быть навсегда, уехать в южные малоисследованные страны. Посвятить себя целиком изучению природы. Что может быть прекраснее науки! Сколько верных рыцарей последовало на ее зов, укрывшись от мира в своих кельях-лабораториях! Сколько пошло за свои убеждения на костры, сколько пострадало за свое стремление к чистому знанию! Ведь только наука может изменить к лучшему нынешнее жалкое состояние человечества.
Но не о такой природе, как в Шувалове, они мечтали. Нет, в тропики, к великому разнообразию! Только там, где природа полна, можно понять ее неизведанные великие законы.
Так поступил великий Александр Гумбольдт. Его «Картины природы» и грандиозный «Космос» (Вернадский прочитал все четыре тома по-немецки) кружили голову и увлекали. Наступала в стране молодых эра естествознания. Когда Володе исполнилось 17 лет, он попросил отца подарить ему «Происхождение видов» на английском языке. Сильно огорчился, когда отец преподнес ему другую книжку, и все-таки потом добился своего. С этого времени он начинает читать лучший журнал для естествоиспытателей — английскую «Nature». Постепенно природоведение брало верх над историей и гуманитарными науками.
Переломный в его жизни, в жизни семьи да и всей страны 1881 год начался с неприятностей. Сначала цензура закрыла отцовский журнал за публикацию переведенной сыном статьи о положении кооперации в Англии.
Потом Ивана Васильевича настиг второй инсульт, от которого он уже не оправился. С начала 1881 года началось его медленное угасание. Профессор Вернадский потерял возможность двигаться, его возили в инвалидном кресле.
Потом убили Александра II.
Затем наступили выпускные экзамены, которые Володя сдал хорошо, несмотря на то, что много времени посвящал уходу за отцом. По выпуску стал восьмым, что было вовсе не так уж плохо, учитывая очень сильный состав класса.
Глава вторая
«ВЫХОД В УНИВЕРСИТЕТ БЫЛ ДЛЯ НАС ДУХОВНЫМ ОСВОБОЖДЕНИЕМ»
Средняя школа всегда оставляла у русского молодого человека впечатление отрицательное; она представлялась тюрьмой для ума и чувства. Зато высшая школа воспринималась как царство свободы. Таков огромный контраст между школьным учителем — чиновником Министерства просвещения, преподносящим науки по букве официального учебника, и самостоятельно думающим, увлеченным своим предметом профессором — Учителем. На лекции студент присутствует при великом таинстве — рождении научной истины. Тут пробуждается сознание.
Как о празднике после мертвенного и засушенного классического преподавания вспоминали об университете все современники Вернадского. По какому-то стечению обстоятельств, а скорее всего, благодаря либеральному университетскому уставу 1863 года, именно к началу 1880-х годов в Петербургском университете собралась целая плеяда талантов и умов.
Вернадский вспоминал: «Университет имел для нас всех огромное значение. Он впервые дал свободный выход той огромной внутренней жизни, какая кипела среди нас и не могла проявляться в затхлых рамках гимназии. Выход в университет был для нас действительно духовным освобождением…
Петербургский университет того времени на физико-математическом отделении был блестящим. Менделеев, Меншуткин, Бекетов, Докучаев, Фаминцын, М. Богданов, Вагнер, Сеченов, Овсянников, Костычев, Иностранцев, Воейков, Петрушевский, Бутлеров, Коновалов — оставили глубокий след в истории естествознания в России. На лекциях многих из них — на первом курсе на лекциях Менделеева, Бекетова, Бутлерова — открылся перед нами новый мир, и мы все бросились страстно и энергично в научную работу, к которой мы были так несистематично и неполно подготовлены прошлой жизнью. Восемь лет гимназической жизни казались нам напрасно потерянным временем, тем ни к чему не нужным искусом, который заставила нас проходить, вызывавшая глухое наше негодование, правительственная система»
Скандальная биография Марлен Дитрих, написанная родной дочерью, свела прославленную кинодиву в могилу. «Роковая женщина» на подмостках, на экране и в жизни предстает на бытовом уровне сущим чудовищем. Она бесчувственна, лжива, вероломна — но, разумеется, неотразима.
В книге собраны очерки об Институте географии РАН – его некоторых отделах и лабораториях, экспедициях, сотрудниках. Они не представляют собой систематическое изложение истории Института. Их цель – рассказать читателям, особенно молодым, о ценных, на наш взгляд, элементах институтского нематериального наследия: об исследовательских установках и побуждениях, стиле работы, деталях быта, характере отношений, об атмосфере, присущей академическому научному сообществу, частью которого Институт является.Очерки сгруппированы в три раздела.
Основной материал книги составляет запись бесед с известным композитором, которые вел А. В. Ивашкин на протяжении 1985-1992 годов. Темы этих бесед чрезвычайно разнообразны - от личных воспоминаний, переживаний - до широких философских обобщений, метких наблюдений об окружающем мире. Сквозной линией бесед является музыка -суждения Шнитке о своем творчестве, отзывы о музыке классиков и современников. В книге представлены некоторые выступления и заметки самого Шнитке, а также высказывания и интервью о нем. Издание содержит обширный справочный аппарат: полный каталог сочинений, включающий дискографию, а также список статей и интервью Шнитке.
А. А. Баркова (1901–1976), более известная как поэтесса и легендарный политзек (три срока в лагерях… «за мысли»), свыше полувека назад в своей оригинальной талантливой прозе пророчески «нарисовала» многое из того, что с нами случилось в последние десятилетия.Наряду с уже увидевшими свет повестями, рассказами, эссе, в книгу включены два никогда не публиковавшихся произведения — антиутопия «Освобождение Гынгуании» (1957 г.) и сатирический рассказ «Стюдень» (1963).Книга содержит вступительную статью, комментарии и примечания.
Автор воспоминаний капитан 1 ранга в отставке Владимир Михайлович Гернгросс в годы войны командовал тральщиком «Щит», награжденным в марте 1945 года орденом Красного Знамени. Этот небольшой корабль не только тралил мины, но и совершал рейсы в осажденную Одессу, а затем в Севастополь, высаживал десанты на Малую землю и в Крым, ставил мины, выполнял другие боевые задания. В книге тепло говорится о матросах, старшинах и офицерах тральщика, рассказывается об их подвигах, раскрывается духовная жизнь экипажа.
Эта книга написана бывшим генералом бундесвера, оценивающим политическую деятельность через призму ответственности. Она рассказывает о «времени, наступившем после», с позиции немецкого солдата, который испытал все лишения и страдания на передовой во время войны и в течение четырех лет плена.