Вермахт и оккупация - [32]
Однако ни оккупантам, ни их буржуазно-националистическим лакеям не удалось обмануть большинство трудящегося населения и ввести его в заблуждение относительно выбранного им самим пути социалистического развития в одном ряду с другими народами СССР. В этих областях на ранней стадии также разнились ростки народного сопротивления оккупационному режиму. Так, в Эстонской ССР уже в середине июля 1941 г. из населения были сформированы партизанский полк, несколько небольших партизанских отрядов, истребительные батальоны для борьбы против шпионов и диверсантов общей численностью примерно 10 тыс. человек. И если значительная часть этих сил привлекалась для усиления советских войск, которые вели упорные оборонительные бои, то, кроме этого, в областях, занятых немецкими войсками, оставалось большое число коммунистов, комсомольцев и беспартийных патриотов для организации сопротивления. Подобное развитие получило народное сопротивление и в Литовской ССР.
Конечно, и для советского движения Сопротивления, и в особенности для партизанского движения, необходим был определенный организационный период, нужно было накопить опыт и опробовать тактические методы борьбы, чтобы достичь наиболее полной эффективности в борьбе. Однако для этого движения характерно то, что оно, в зависимости от местных условий, преодолело этот период за короткое время и быстро смогло перейти к эффективным действиям.
Поэтому развитие сопротивления в тылу агрессивной армии с первых недель войны стало ощутимо сказываться на выполнении планов операций фашистского руководства. Уже 1 июля 1941 г. Гальдер вынужден был констатировать, что умиротворение тыловых областей представляет серьезные заботы и что для этих целей не хватает охранных дивизий. 5 июля Браухич после кратковременной поездки на фронт докладывал о небезопасности в тыловых областях группы армий «Центр». 20 июня 1941 г. группа армий «Центр» сообщила главному командованию сухопутных войск, что в отличие от боев на Западе окруженные силы противника частично ведут бои как партизаны. В последующие дни подобные донесения поступали также от группы армий «Юг». 15 июля 1941 г. отдел «иностранные армии Востока» ОКХ дал первую обобщающую сводку о появлении советских партизан. Через три дня фон Браухич через генерала для специальных поручений Мюллера издал указание о действиях против лиц, принадлежащих к партизанским отрядам, и гражданских лиц, содействующих им[95].
За последующие недели участились сообщения о появлении советских партизанских частей. Так, танковая группа «4» докладывала в конце июля о планомерных действиях партизанских групп, нарушающих сообщение по шоссе в ее тыловом районе, а 31 июля также и группа армий «Север» донесла о нападениях на немецкие части за линией фронта. Речь шла при этом, по всей вероятности, не о единичных действиях, так как уже 6 августа командование группы армий было вынуждено издать подробную инструкцию об организации и тактике боевых действий против появившихся в их области партизан и о возможностях их ликвидации[96].
Боевая деятельность советских партизан усиливалась. Особенно активные действия развернулись в тыловых районах группы армий «Центр». Командующий ее тылом генерал фон Шенкендорф вынужден был в начале октября сообщить, что все подчиненные ему дивизии втянуты в бои с партизанами.
Таким образом, и документы тогдашних военных руководящих органов также подтверждают данные марксистской историографии относительно размеров советского народного сопротивления в первые недели и месяцы войны. Одновременно они неоспоримо опровергают выдвинутое реакционными буржуазными историками утверждение о том, что народное сопротивление развилось лишь как следствие «промахов» органов, находившихся в ведении Розенберга и Гиммлера.
Успешные боевые действия советских партизан вынудили фашистское Верховное командование уже летом 1941 г. предпринять изменения в запланированном соотношении сил между фронтом и тылом. Вначале оно использовало наиболее боеспособные части оккупационных войск для форсирования темпа наступления на отдельных участках фронта, однако вскоре было вынуждено привлекать для охраны тыловых областей наряду с собственно для этой цели определенными частями и другие контингенты войск. Уже в конце июля 1941 г. пришлось использовать для охраны тыловых областей, и в первую очередь в районе группы армий «Центр», части резерва главнокомандования и отдельные фронтовые дивизии (всего шесть дивизий). Одновременно проводилось более интенсивное использование для этих целей частей союзников фашистской Германии. Кроме того, число охранных дивизий было в феврале 1942 г. увеличено до двенадцати. Какие размеры приняло применение фронтовых войск в тыловых районах армий, видно на примере 11-й армии, которая в ноябре 1941 г. назначила до корпуса немецких и румынских войск для борьбы против действовавших в Крыму партизан.
Подобная ситуация облегчала в известной степени боевые действия советских войск и в первую очередь способствовала нарушению оккупационного режима и дезорганизации его аппарата подавления. Наглядным примером этому являются действия белорусского партизанского отряда № 277 летом и осенью 1941 г. Им было уничтожено 55 местных контрольных постов и полицейских опорных пунктов и отбито у немецких органов, занимавшихся разграблением, 200 т продовольствия, которое было распределено среди населения. В литературе относительно партизанской войны в СССР приводится большое количество подобных примеров.
