«Веритэ»-драма - [12]

— Да там и готовить было особенно нечего. У меня главное — грим. Надеюсь, он тебе понравится. По-моему, это — впечатляющее зрелище.

Мы с Томми так основательно изучили его офис, что, кажется, могли найти там любой предмет даже в темноте. Я запомнила все, вплоть до порядка, в котором стояли несуществующие в реальности книги в голографическом стеллаже.

Томми, похоже, отошел от своего не в меру глубокого погружения в роль. Во всяком случае, ничего подобного той вспышке после моего возвращения из Эвентайна больше не повторялось. Он оставался преданным и галантным Джонатаном на репетициях и почти прежним Томми в остальное время. Правда, небольшое влияние персонажа все-таки ощущалось в его поведении, но это было вполне естественно.

Все мы волновались в ожидании премьеры. По сути, для театра-«веритэ» премьерным был каждый спектакль, но нам, актерам, выросшим на традиционной драме, все равно никак не удавалось избавиться от этого волнения перед самым первым спектаклем. К тому же мы не репетировали всю пьесу целиком и до конца, — этого «веритэ» тоже не допускает — и, значит, сами еще не знали, чем же все закончится.

— Подумайте о Захе Виганда, — успокаивал нас Брайан уже в день премьеры. — Он будет в театре сегодня вечером и сжует не один десяток зубочисток, а может, еще и проглотит парочку. Уж он-то точно волнуется больше вашего: вдруг что-то неправильно рассчитал, и пьеса закончится совсем не так, как он ожидает. Ладно, отправляйтесь-ка по домам и расслабьтесь, — он обнял нас всех разом и подтолкнул к двери. — Вы должны вернуться самое позднее — в семь. В восемь — начало.

Я взяла такси и вернулась в отель. Мне всегда удавалось справиться с этим предпремьерным волнением, обычно — с помощью какого-нибудь легкого чтива. Роман был приготовлен и на сей раз, но я не осилила даже страницы. Мои нервы гудели, как провода высокого напряжения. Я отбросила книгу, принялась расхаживать по комнате и только невероятным усилием воли заставила себя не грызть ногти. Наконец я схватила телефон и набрала номер Кэрола Гарднера.

— Отлично, малышка! — расхохотался он, услышав мой голос, — ты позвонила на целых пятнадцать минут позже, чем обычно. Я как раз успел смешать себе коктейль. Так что поднимаю бокал за твой успех.

Я продолжала расхаживать по комнате, волоча за собой телефонный аппарат.

— Если из-за этих пятнадцати минут ты решил, что сегодня я чувствую себя увереннее, то должна тебя огорчить. И если ты не убедишь меня, что меня не закидают тухлыми яйцами, я просто не поеду ни на какую премьеру.

— Нуар, милая моя, ничего подобного в этом подлунном мире никогда не произойдет. Вспомни, что Брайан Элизар желал тебя и только тебя на эту роль. Ты будешь восхитительной Аллегрой Найтингейл, неужели ты не доверяешь чутью самого Элизара?

Я остановилась, почувствовав внезапный холодок.

— С чего ты взял, что он желал меня и только меня?

— Ну, знаешь, агенту ведь ничего не стоит засунуть нос в дела других агентов. Я выяснил, что Ванда Кинг и Майя Чеплейн снаряжали к Брайану целые посольства. Но он, наведя справки, заявил, что ни о ком, кроме тебя, и слышать не желает.

Это-то стремление Брайана и не давало мне покоя, хотя я и сама не знала, почему.

— Какие справки? У кого он узнавал?

— Не знаю, слышал только, что он беседовал о тебе с Шарлоттой Ди Метро.

С Шарлоттой Ди Метро? Чего ради режиссер, подбирая актрису на роль, станет советоваться с журналисткой, известной охотницей за театральными сплетнями? По этой части Шарлотта могла заткнуть за пояс всех своих коллег и конкурентов, вместе взятых… И именно от нее Брайан мог узнать и про страх высоты, и историю моего детства, и еще очень многое другое. Но зачем?

Но у меня больше не было времени думать об этом. Кэрол болтал без умолку, сыпал свежими историями и анекдотами из жизни наших знакомых, всеми силами стараясь сбить мое волнение, и, как всегда, преуспел в этом. Слова лились сплошным потоком, я что-то отвечала, в основном невпопад, но он, прекрасно зная мое состояние, не обращал внимания и продолжал нести отвлекающую чушь до тех пор, пока глодавшее меня нервное напряжение не спало, и осталось лишь нетерпеливое желание ускорить начало премьеры. Точно в этот момент Кэрол оборвал себя на полуслове.

— Стоп. Сеанс окончен, тебе пора собираться. Счастливо, малышка, завтра с утра я позвоню и узнаю о твоем успехе.

Он оставил меня в оптимальном состоянии. Правда, где-то в глубине меня засела мысль поинтересоваться в театре у Брайана, зачем он наводил обо мне справки у Шарлотты. Но случая так и не представилось. Он куда-то запропастился и возник лишь без четверти восемь. Да и то не весь — в дверь моей гримерной просунулась его голова и возвестила готовность номер один. Лицо Брайана было непроницаемо, глаза блуждали в каких-то высших сферах. Сама же я только что приняла таблетки и теперь переодевалась в платье Аллегры, так что момент для расспросов был самый неподходящий. Я пожала плечами, решив отложить разговор до другого раза.

Свет в зрительном зале погас, освещенной осталась лишь сцена. Спектакль открывал диалог Джонатана и Хакона. Я дожидалась своего выхода за кулисами. Наконец, эпизод был отыгран, и стена, отделявшая сцену от зала, стала непрозрачной с обеих сторон. С мерным шумом моторов вперед выехал кабинет Джонатана. Рядом со мной появился Томми, притушенный на несколько секунд свет стал ярче, и, как дыхание огромного затаившегося зверя, я услышала дыхание зала — там, за стеной, снова прозрачной для них.