«Веритэ»-драма - [10]

— Спасибо, хотя, боюсь, я этого не заслуживаю. Зато я действительно восхищаюсь вашими работами. Знаете, когда на выставке в Нью-Йорке я увидела «Сущее-1», я почувствовала просто какой-то религиозный экстаз.

Он усмехнулся.

— Можете быть уверены, что я не забуду нашей встречи до конца дней. Серьезно: у вас уникальный для женщины дар — адекватно воспринимать произведения искусства. — Он повернулся к Брайану. — Я так понимаю, что обратно ты хотел бы уехать уже в обществе двух прекрасных дам?

Тот кивнул.

— Подожди минуту. — И Кейн скрылся в недрах своей мастерской.

Вскоре он вышел, неся в руках небольшую скульптуру, и бережно опустил ее на пол у наших ног. Впрочем, нет, слишком маленькой, как мне показалось сначала, она не была, скорее, просто менее массивной, чем большинство его работ. Размером же она идеально подходила для дорогого письменного стола в солидном офисе.

— Вот. Я назвал ее «Фурия». Это то, что ты хотел?

Сперва я решила, что это птица с распростертыми для полета крыльями. Но, приглядевшись, поняла, что с равным успехом скульптура может изображать и женщину в развевающемся на ветру одеянии. Она была прекрасна, и в то же время таила в себе какую-то угрозу. Может быть, дело было в ее «голосе» — подобно всем работам Кейна, она звучала. И, обдуваемая потоками воздуха, «Фурия» издавала низкий, чуть надтреснутый гул — не то плач, не то какое-то без конца повторяемое монотонное заклинание.

Брайан осторожно провел пальцем по острой грани «Фурии».

— Превосходно. Именно то, чего я и ожидал.

Кейн завернул скульптуру, уложил в коробку и вручил Брайану.

— Надеюсь, вы будете хорошо с ней обращаться.

Он проводил нас к выходу и, уже стоя на пороге мастерской, окликнул меня:

— Мисс Делакур! Я был бы счастлив снова видеть вас у себя. В качестве гостьи, и, честное слово, эта работа звучала бы нежно, как ангельское пение, может быть, натурщицы. Я сделал бы ваш скульптурный портрет. Приезжайте, прошу вас!

— Обязательно, — пообещала я.

Погода продолжала портиться. Низкие, набухшие скорым дождем облака уже скрыли солнце и пожирали теперь последние остатки голубизны. Ветер тоже усилился, и с каждым его порывом скульптура у входа в мастерскую Кейна посылала нам вслед прощальный жалобный перезвон.

— Вот черт, — проворчал Брайан. — Боюсь, этим твоя экскурсия в Эвентайн и закончится. Погода явно не располагает к прогулкам. Придется возвращаться на станцию.

Брайан, похоже, принадлежал к числу людей, болезненно реагирующих на перемену погоды. За ланчем в кафе «Галерея», где мы решили дождаться обратного поезда, он был молчалив и мрачен. Время от времени он рассеянно скользил глазами то на меня, то на аккуратно перевязанную коробку, но в основном сосредоточенно пялился куда-то в пространство.

Когда мы вернулись в театр, он был все еще хмур.

— Увы, ты не получила особого удовольствия от поездки, — он улыбнулся извиняющейся улыбкой.

— Да нет, все было хорошо. Жаль только, что погода подкачала, но тут уж некого винить.

Майлс и Томми обернулись нам навстречу. Они пили кофе в репетиционной, расположив чашки на крышке рояля.

— А вот и мы, — провозгласил Брайан, сумев придать голосу нотки бодрости и даже игривости. — Спасибо, что составила мне компанию, Нуар! — и он вдруг чмокнул меня прямо в губы.

— Так вы куда-то ездили вместе? — спросил Томми, со стуком опустил чашку и уставился на нас.

— Да, в Эвентайн. Чтобы украсить твой, между прочим, офис вот этой штукой, — Брайан открыл коробку и вытащил «Фурию». — Пойдемте, я покажу, где она будет стоять.

Вслед за Брайаном мы спустились под сцену. Декорации были уже смонтированы и готовы к установке — по крайней мере те, которые я смогла разглядеть, — в дальнюю часть помещения свет не проникал. Мы попали в комнату, напоминавшую рабочий кабинет, хотя без голографической проекции на стены выглядела она довольно голо и нелепо. Брайан подошел к внушительному письменному столу и водрузил на него скульптуру.

— Так, это у нас офис Джонатана. Завтра декорации установят на места, и мы начнем работать в них, чтобы вы успели привыкнуть. К тем, разумеется, к каким положено. Я имею в виду, что тебе, Нуар, например, следует держаться подальше от дома Хакона. Майлс, Томми, как вы порепетировали?

Томми нахмурился.

— Почему ты поехала с ним в Эвентайн? — спросил он, пристально глядя на меня.

Я недоуменно подняла брови: такого голоса у Томми я еще никогда не слышала. В нем звучала сдерживаемая холодная ярость.

— Потому что Брайан меня об этом попросил. Хотя вообще-то тебя это не должно волновать.

— Понятно, период траура у великого режиссера окончен.

Брайан стоял, никак не реагируя на происходящее.

Я вытаращила глаза:

— Что ты несешь? Какого черта я должна давать тебе отчет? И, в конце концов, мы ездили в Эвентайн по делу.

Томми шагнул мне навстречу, стиснув зубы. Я почувствовала, как сердце заколотилось у меня где-то в горле. Казалось, еще секунда — и он ударит меня.

— Томми! — почти закричала я. — Томми Себастьян, немедленно прекрати! Тебе нет никакого дела до того, с кем и куда я езжу, я — Нуар Делакур. Ты не на сцене, Томми!

Томми несколько раз беззвучно открыл и закрыл рот, хватая воздух. Потом мотнул головой, и плечи его безвольно поникли.