Верховная жрица - [12]

– Запад? Почему только Запад?

– Понять нетрудно. Восток уже весь обыскали. Безрезультатно: там так и не нашли дитя с волосами цвета огня и соответствующим знаком на теле. Не нашли и безликого идола с мечом. Отсюда следует только одно: бунджи-лама родился на Западе.

Монгол Кула и Лобсанг Дром изумленно переглянулись. Римо внимал с озадаченным видом.

– Это невозможно. – Лобсанг Дром сплюнул.

– Панчен-ламу нашли на Западе, почему же то же самое не может произойти с бунджи-ламой? – аргументировал свою позицию Чиун. – Совершенно очевидно, что панчен-лама предпочел родиться на Западе, чтобы не оказаться под ярмом китайской оккупации. Разве не способен бунджи-лама предвидеть нашествие китайских оккупантов, а следовательно, и родиться на Западе, чтобы не подвергать опасности свое следующее телесное воплощение?

Наклонившись к Лобсангу Дрому, Кула шепнул:

– Он рассуждает вполне разумно.

– Он морочит голову вам обоим, – неожиданно встрял Римо.

Чиун топнул ногой, да так сильно, что зазвенела люстра на потолке.

– Пошел ты в задницу! – прошипел Уильямс.

– Я должен проконсультироваться с Болдбатором Ханом, прежде чем принять твои условия, мастер Синанджу, – наконец выдавил Кула. – Он уполномочил меня предложить тебе не более шести мешков золота.

Чиун тотчас скомандовал:

– Римо, принеси нашим почетным гостям телефон.

– Ты хочешь, чтобы я набрал код 1-800-ЧИНГИС? – ехидно спросил тот.

– Да, – ответил Кула.

Уильямс, нахмурившись, пошел за телефоном. Вернувшись, сел и стал набирать номер, ибо его снедало желание знать, существует ли номер 800 на самом деле. В трубке что-то щелкнуло, затем музыкальный голос произнес:

– Саин Баина.

– Вроде внешняя Монголия, – пробормотал Римо, узнав традиционное монгольское приветствие, и протянул трубку Куле.

Монгол что-то зашептал на своем родном языке, время от времени прерываясь и вслушиваясь в речь на другом конце провода. Чиун сидел с безразличным видом, но Римо знал, что старый кореец не пропускает ни слова из сказанного собеседниками.

И вот наконец Кула своей мясистой ручищей отвел трубку от уха.

– Болдбатор Хан, Хан Ханов, будущий властитель Человечества, обещал, что заплатит целую комнату золота при одном условии.

– Каково же это условие?

– Говори, – сказал Чиун.

– Золото должно быть переведено на твой особый, федеральный счет.

– Договорились! – воскликнул Чиун, захлопав от радости.

– С каких это пор у тебя появился личный федеральный счет? – поинтересовался Римо.

– Это предусмотрено моим последним соглашением с императором Смитом, – объяснил ему учитель.

Римо знал, что Чиун говорит о Харолде В. Смите, директоре КЮРЕ, которого называет императором для престижа. Предки Чиуна, мастера Синанджу, погибали на службе у королей и императоров, и он, рассчитывая войти в историю рода Синанджу, как Чиун Великий, не мог признать своим повелителем никого ниже халифа.

Кула наконец закончил свой международный разговор и дал отбой.

– Договор утвержден окончательно, – гулко пробасил он.

– Да, договор утвержден, – согласился мастер Синанджу. – Пришло время узнать мнение оракула.

– Какого такого оракула? – удивился Римо.

– А вот этого.

Все взгляды обратились в ту сторону, куда был нацелен указательный палец мастера Синанджу.

Палец показывал на большой экран телевизора, что стоял в углу квадратной комнаты.

Глава 4

– Какой страшный оракул! – певучим голосом протянул Лобсанг Дром. – Это же долбаный телевизор!

– Да, долбаный телевизор, – подхватил Кула. – Теперь, когда мы свергли иго коммунизма, такие вот долбаные телевизоры стоят у нас в Монголии в каждом городе и становье. У меня одного тридцать таких аппаратов, чтобы, не переключая каналы, смотреть все программы одновременно.

– Это не обычный телевизор, – перебил его Чиун. – Волшебный.

– Прямо там – волшебный, – фыркнул Римо. – Самый обыкновенный – японский.

Присмотревшись как следует, все остальные тоже увидели марку: «Нишицу».

– Да, это японский телевизор, долбаный японский телевизор, – пробормотал Кула.

– Это дзен-буддистский оракул? – забеспокоился Лобсанг Дром. – Я не смогу принять предсказания дзен-буддистского оракула.

Мастер Синанджу глубокомысленно покачал головой.

– Это не дзен-буддистский оракул. Он просто укажет нам, где живет новый бунджи-лама.

– Бунджи-лама живет всегда, – заявил Лобсанг Дром.

– Вряд ли он проживет долго, если вы не выпустите его из сундука, – заметил Римо.

Мастер Синанджу резко хлопнул в ладоши.

– Чтобы выслушать мнение оракула, – объявил он, – нам надо свериться с подсказчиком. Римо, принеси волшебный подсказчик.

– Какой еще, к черту, подсказчик?

– Телевизионный подсказчик, дуралей ты безмозглый! – прошипел Чиун. – У тебя что, уши воском забиты?

– Нет, но меня уже воротит от запаха этого долбаного сундука.

– Вот уж не знал, что это долбаный сундук, – просипел Кула.

– Подсказчик всегда хранится на почетном месте возле оракула, чтобы бестолковые слуги всегда могли его найти, – с особой выразительностью произнес Чиун. – Неси же скорее!

– А, этот подсказчик, – протянул Римо и, подойдя к телевизору, взял программу за последнюю неделю. Чиун повернул ее первой полосой к гостям.

– Я не умею читать по-английски, – скосив глаза, признался Лобсанг Дром.