Верховная ведьма - [117]

— Лесик, ты не ушёл? — Стратус вскочил с кровати, хлопком зажёг свет и уставился на кота, возникшего посреди комнаты.

— Пожалел старого дурня, — ответил домовой. — Дай, думаю, успокою, а то ещё наделает глупостей правитель Каруны.

— Ты о чём?

— О самоубийстве. Нечисть ведь умеет читать мысли людей, а ты слишком громко об этом думаешь.

— Мне и раньше приходило в голову уйти из жизни, — признался архимаг, садясь обратно на кровать. — Особенно в те дни, когда армия Лараса дошла до столицы. Маги — гордость нашего мира — позорно проиграли войну обычным людям. Мы не желали убивать, считая, что поступаем благородно, как и надлежит одарённым, но это оказалось лишь гордыней и нежеланием пачкаться в убийстве.

— А за ваши ошибки расплатились невинные люди, рядовые маги и вся Каруна, — кот устроился напротив Стратуса на стуле и зевнул. — Мы в прошлую встречу много раз уже это обсуждали.

— Ты не понимаешь, — вздохнул архимаг. — Тогда я думал, что во всём виноват Пуфлос, изгои, король Ларас и много кто ещё. Я был готов бороться, зная, что прав и, как жертва произвола, могу мстить без всякой жалости. Но сегодня, когда узнал, что Каруну наказал собственный мир…  — это раздавило меня. Как жить после такого?

— Исправляй ошибки, — кивнул Лесик. — Пока не вернёшь страну в прежнее состояние, не отстроишь Академию и не наведёшь порядок среди магов, даже не вздумай уходить к Единому. На тебе слишком многое завязано. Своим поступком ты лишь подставишь Каруну ещё раз. Магов сейчас и так считают слабаками и мямлями, а твоё самоубийство лишь это подтвердит.

— Угу, снова опозорюсь, — понурился мужчина, а Лесик окинул его хитрым взглядом и лишь одобрительно ухмыльнулся.

— Ничего, всё наладится. Ты же не старый, всего 70 лет, говорил. Есть силы и время отстроить Каруну, чтобы она стала ещё краше и могущественнее.

— Да, — согласился Стратус, — сначала дело. И лишь потом терзания и угрызения совести.

— Вот именно, — фыркнул домовой. — План возрождения страны ты составил ещё в Солей, вот и придерживайся его. А попутно посматривай, на ком будет «светиться» метка Руны — это значит, маг замаран в нехороших делах.

Стратус встал и шагнул к стене, где висело небольшое зеркало.

— О как, — хмыкнул он, рассматривая багрово-синее пятно на скуле, — какой я теперь красавец. И ведь ничем не сводится синяк, я уже пытался.

— А ты думал, я шучу? Всё очень серьёзно, — ответил Лесик. — Мы с Верховной сами не ожидали, что раскопаем подноготную всей этой истории — я говорю о недовольстве Высших. Они решили вас наказать, невзирая на невинные жертвы, так как терпению Руны пришёл конец. Хотя, на первый взгляд, прегрешения магов кажутся мизерными, не считая жутких опытов над людьми, которые так возмутили Высших. Но если смотреть с точки зрения развития человечества…

— Мы действительно мешаем естественному взрослению нашего мира, я понял.

— Поэтому думай, как изменить политику Каруны в отношении соседей. Маги должны перестать быть затычкой в каждой проблеме, возникающей у людей. Пусть сами думают, как совершенствовать свои машины-механизмы, которые используют на полях или в ремёслах. Или без магии уже ни одно колёсико не завертится? Хватит быть прислугой у человечества, это неверная политика, вредная.

— Как же нам сосуществовать с людьми, может, подскажешь? — грустно поинтересовался Стратус.

— Объясните им, что маги не отказываются помогать, но вызов одарённого должен осуществляться лишь в экстренном случае, когда нужна быстрая помощь, например, гибнут люди или пропадает урожай. В остальном же…

— Я понял, люди сами должны решать свои проблемы.

— Верно. И ещё, мне кажется, закрытый мир общества магов плохо на них влияет. Отсюда дикие идеи так возмутившие Высших. Если одарённым нечем заняться…

— В ближайшие годы я для всех найду работу, — заверил Стратус. — Нам нужно восстановить страну. — Он отошёл от зеркала и укоризненно заметил, трогая свою скулу и морщась. — Вот как мне теперь с людьми общаться? Позор!

— Не позор — наказание, — ответил кошак. — И лучше ходить с синяком и исправлять ошибки, чем валяться бесполезным мертвецом. Главное, помни, что стоит на кону — если одарённые не одумаются, Руна перекроет все магические потоки в нашем мире. Жизнь людей, как и нечисти, кстати, не изменится, а вот маги пострадают, исчезнув, как вид.

— Я понял и верю, Лесик, — вздохнул архимаг и вновь присел на кровать. — Ты не торопишься? Может, ещё поговорим? Расскажи, как поживает твоя хозяйка, наверное, сердится на меня?

— Злится, — кивнул кошак. — Она Верховной стала совсем недавно, но претензий к одарённым у неё уже накопилось достаточно.

— Но ведь Радославу вырастили маги. И замужем она была за одним из них. Откуда такие обиды? — поджал губы Стратус.

— Моя хозяйка — лекарь, а эта профессия учит смотреть на мир, оценивая окружающих, как потенциальных пациентов.

— Хочешь сказать, маги чем-то больны? — удивился правитель Каруны.

— Ты ведь давал клятву, когда учился в Академии? — задал встречный вопрос Лесик.

— Конечно, как все.

— Радослава заметила, что маги живут и мыслят, словно по шаблону. Они безынициативные, плохо воспринимают новое, часто недоверчивые и всегда следуют магической иерархии, где слабый одарённый подчиняется более сильному. Но ведь судьба не выбирает, кому даровать дар магии — умному или тупице. И тогда свершается великая несправедливость — недалёкий, но