Верхом на тигре. Европейский ум и буддийская свобода - [31]

Далее наш путь в «Фольксвагене» без обогрева лежал между высокими сугробами на восток. По дороге Калу Ринпоче, замечая животных в лесу, открывал окно и говорил «Ом Мани Пеме Хунг». Тем самым он засевал семена их хорошего перерождения. Небольшой группой в Стокгольме руководили Лама Нгаванг и Лама Сёнам. В группу входили несколько венгерских эмигрантов. Они отремонтировали дом в южной части города и теперь переделывали в центр для отшельничества другой старый двор, который Калу Ринпоче благословил первым.

Далее наш путь в «Фольксвагене» без обогрева лежал между высокими сугробами на восток.

Следующими были две наши финские группы. Хотя мы приезжали в Финляндию несколько раз, Учение не смогло там закрепиться. Очевидно, в этой стране тогда не было открытости к всесторонней духовной жизни. Переохлажденные финны были либо сектантами, фанатами здоровья, либо убежденными потребителями. Тем не менее, они как минимум заслуживали возможности познакомиться с Калу Ринпоче. Мы поплыли на пароме, а Ринпоче и Гьялцен полетели на самолете. Скользких дорог с них было достаточно, и мы не хотели их лишний раз отягощать. Но в Хельсинки, где мы собирались встречать их, они не прилетели. Постепенно выяснилось, что они сошли с рейса в Турку после экстренной посадки и их задержала полиция. Поскольку самолет сел там вне расписания, инструкции выйти на второй остановке, данные ламам в Стокгольме, сбили их с толку. К тому же их виза, распространявшаяся на всю Скандинавию, там была недействительна. Полный зал ждал. Лекция, которую я читал вместо Калу Ринпоче, стала неприятным переживанием. Ни слова не понимая по-фински, я все-таки каждым нервом чувствовал, как чересчур усердная переводчица искажала мои слова. Что бы я ни говорил, все передавалось косвенно, моралистично или слащаво, как в секте. Когда наконец приехал Ринпоче, всего несколько человек дождались благословения. Позднее, начиная с 2005 года, там появилось несколько маленьких, многообещающих групп Алмазного пути, которые помогают заботиться о центре нашей мечты к северу от Петербурга.

Греция

На обратном пути в Данию нам удалось включить в расписание Грецию, куда нас тоже приглашали. Это была хорошая встреча в середине весны. Греков вдохновляли лицо Калу Ринпоче и его стиль, а тибетцам понравился греческий йогурт. Они поедали его круглыми сутками: ничего вкуснее они раньше не пробовали. Как и везде, Калу Ринпоче давал посвящение и объяснял практику Любящих Глаз, а затем знакомил людей с Основополагающими упражнениями. Большинство греческих друзей закончили эту практику в течение следующих лет, но им редко удавалось сохранять связи друг с другом и с учителями.

ГДР

Страны, расположенные за железным занавесом, тоже заслуживали визита Ламы. Поэтому мы въехали на паром, направляющийся из Дании в Варнемюнде, в тогдашнюю ГДР. Неподалеку от Ростока наша машина неожиданно задергалась и встала на дыбы, словно конь, пытающийся сбросить седока. Задняя подвеска проржавела, и сварной шов распоролся. Спасти машину было невозможно. Первый человек, который остановился, не был парализован социализмом. Он хотел отвезти нас в Берлин за 100 западных марок. Мы сначала обратились в полицию, чтобы вычеркнуть из паспорта оставленную машину, а потом – до сих пор не знаю как – нам удалось затолкать все содержимое переполненного микроавтобуса в русский ЗиМ. Нам потом прислали даже кинокамеру, которую Гьялцен оставил висеть на стене. Честность людей была поразительной.

^{Ничего вкуснее они раньше не пробовали}

Поездка через Восточный Берлин в Западный под дождем была лишена комфорта. Нам пришлось объехать несколько пограничных пропускных пунктов, пока мы не нашли тот, который нас пропустил. При этом самой важной задачей было защищать нашего водителя, чтобы его не стали допрашивать в полиции. Калу Ринпоче и Гьялцен с удивлением наблюдали эту «мягкую» форму коммунизма. То была европейская разновидность гнета, разрушавшего Тибет с 1951 года. Все облегченно вздохнули, когда за нами захлопнулись железные ворота. Мы снова были в свободном мире.

Мы приехали около полуночи, но это было не страшно. Тибет только что вошел в моду, поэтому приезд Калу Ринпоче был громко разрекламирован местной радиостанцией. Большинство пришедших просто хотели посмотреть на «жирафа». А те, кто остался, вероятно, желали чего-то большего.

Берлину еще часто придется переживать трудности, вызванные запутанностью, свойственной этому городу. На сей раз центром внимания стали наркотики. В наше отсутствие кто-то перевел для Калу Ринпоче слово «гашиш» как «лекарство». Конечно, прием лекарств Калу Ринпоче не мог запретить никому, в том числе и в центре. Это вскоре стало опасным, когда одна из дешевых немецких газетенок начала кампанию против «новых» духовных течений. Хотя мы на 500 лет старше самого распространенного в Европе спасительного учения и не имеем ни малейшего отношения к сожжению ведьм или преследованию других религий – этого мы не могли себе позволить. Мне пришлось пообещать отправить в больницу каждого, кто не откажется от «лекарства».

Германия