Верхом на раторне - [154]

После ленча они тренировались в Сене вместе с Эдирр, которые считали необходимым привнести фантазию и энтузиазм в любое занятие. Требовалось большое умение, чтобы вовремя чередовать Сенету и Сенетар по команде флейты, которая играла для первого, но не для второго, останавливаясь и начиная снова по прихоти музыканта. От танца к бою, от боя к танцу, формы текли слитно и отдельно. В какой-то момент Джейм обнаружила себя частью линии танцоров Норф, двигающихся все как один, которую встречал ряд Эдирр, зеркально повторяющий все их движения. В подобное мгновение они чувствовали себя так, как будто сам мир наконец пришёл в равновесие, одинаковая дрожь бежала по каждому нерву.

Инструктор хлопнул в ладоши, заканчивая урок.

Джейм и Эдирр напротив неё расслабились и отсалютовали друг другу со взаимным вздохом уважения.

Ах, это было прекрасно.

По дороге на последний урок Джейм оттащил в сторону незнакомый саргант и приказал следовать за ним, в ту часть Старого Тентира, где она прежде никогда не бывала. Там он ввёл её во внутреннюю комнату размером порядка тридцати квадратных футов, деревянные стены которой имели глубокие выемки и были усеяны острыми шипами. Ещё более необычным оказалось то, что в потолке был вырезан широкий круг, открывающийся в комнату наверху. Дыру окружала стена, по пояс высотой, и вдоль неё выстроилось несколько фигур, озаряемых сзади светом факелов. Мерцание белого шарфа и ещё одного, бледно-серого, отметило присутствие двух членов совета рандонов.

Саргант передал Джейм подбитую войлоком куртку и кожаный шлем с металлической решёткой на лицо, а затем ретировался. Вот оно что, подумала она, натягивая на себя тяжёлую куртку и застёгивая её. Это была печально известная яма для боёв, где обучали аррин-тару и где кадетов бросали на растерзание монстру. После предыдущего урока это походило на внезапное погружение в тёмное сердце Кенцирата, где секреты были запечатаны пролитой кровью и связаны внутренностями.

Она не удивилась, когда дверь напротив открылась и в комнату неуклюже вошёл Медведь.

Он был таким же большим, как она помнила, босоногим и так же бедно одетым. Спутанные седые волосы проваливались в жуткую трещину в его черепе. Он зевал, тёр глаза, затем увидел её и удивлённо фыркнул с любопытством и интересом.

Она заставила себя стоять на месте, пока он неуклюже шагал к ней, его особые миазмы катились перед ним волной. Трое, неужели никто никогда не снабжал беднягу водой для мытья? Впрочем, он мог просто выпивать её. Он коснулся её волос — с тех пор, как она потеряла свою последнюю кепку, она стала заплетать их в косу — и принюхался к их запаху на кончиках своих пальцев. Его когти были огромными, ещё более переросшими, чем во время их последней встречи, и начали закручиваться, упираясь сами в себя. То же происходило и с ногтями на его ногах, из-за чего ходить для него было несомненно болезненно. Он взял её руки, перевернул их и надавил на ладони, чтобы заставить появиться её собственные, много меньшие, когти.

— Хух, — удовлетворённо выдохнул он, отпуская её.

Она натянула шлем с маской. У него ничего не было. Наблюдатели думают, что она никогда не сможет пробить его защиту или им просто всё равно?

— Мы дали ему Белый Нож, — сказал Харн. — Он обрезает им свои ногти на ногах. Некоторые предлагают добавить ему в еду яду или наброситься на него с копьями, как на загнанного кабана, но Бог проклянёт любого, кто отнимет жизнь такого воина без честного поединка.

Они отсалютовали друг другу, она — чётко и официально, он — всего лишь набросок, как будто только частью помня, что именно нужно делать. Кстати говоря, она смогла вспомнить ужасающе мало из своей единственной тренировки с когтистыми перчатками. В то время она была слишком потрясена тем, как сухо и прозаично инструктор воспринял тот факт, что её перчатки оказались настоящими. Затем он сказал, что ей может потребоваться специальная подготовка. Ну, вот и она.

Она сымитировала позу Медведя, руки подняты, когти выпущены, вес уравновешен между выдвинутой вперёд и отведенной назад ногами. Он начал выполнять серию движений, медленно, так чтобы она могла зеркально их повторять. Это, должно быть, практические приёмы аррин-тара, подобные движениям Сенетара или Сене, но более тёмные и глубокие.

Здесь мы достигаем своей скрытой природы, подумала она. Здесь лежит тайный договор с нашим богом, который сделал нас своими фаворитами и своими монстрами. Помни, у тебя пять бритв на каждой руке — у тебя, кому не нравятся даже ножи. Но ты ни для кого не будешь добычей и никто не сможет обезоружить тебя, не уничтожив саму твою природу.

После целой жизни маскировки и тайн подобные изменения в образе мыслей и чувств казались ей очень странными и почти веселящими.

Движения Медведя становились всё быстрее и увереннее, по мере того, как его тело вспоминало то, что забыл его разум. Его когти царапали воздух разрезами которые могли вырвать горло или ободрать лицо. Удары вниз могли выпотрошить противника.

Он хлопнул в ладоши.

Джейм, вздрогнув, остановилась, а затем вложила свои руки в его, так, чтобы он мог правильно их сложить. Ну конечно: её ногти изгибались, точно также как и его, пусть и не так сильно. Прямой удар копья огонь-скачет мог и не сработать. Она должна наносить удары под углом, так, чтобы пронзить стену мышц и зацепить жизненно важные органы внутри. Ха. Как раз то, что ей нужно: что-то, что сделает её ещё более опасной. Не важно. Каждый использует то, что ему дано.