Верхом на ракете. Возмутительные истории астронавта шаттла - [21]
На выпускные вечера в школе я не ходил. Если и случалось заглянуть на танцы, стоял у стеночки вместе с другими зубрилами, очкариками и неудачниками, пытаясь отогнать нечистые мысли. Когда объявляли белый танец, я так и оставался у этой стены: девочки в средней школе имени Пия IX были не такими уж дурочками. За четыре старших класса я вряд ли проговорил с ними в общей сложности хотя бы пару часов. В моем выпускном альбоме не было ни одной записи от девочки. Фактически в нем была ровно одна запись от такого же очкарика, которая гласила: «Ты пропустил Корею, но есть надежда попасть во Вьетнам». Неудивительно, что, окончив школу, я был невинен, как Мария, Матерь Божья.
Вест-Пойнт в мое время был еще одним чисто мужским бастионом. Кадеты шутили, что для раствора между гранитными блоками в стене на самом деле использовалось семя. В строевой песне нашей роты K-1 были слова «мы заставляем сперму летать». Вестпойнтцы моей эры смотрели на женщин с такой же нехорошей ухмылкой, как преступники, осужденные на пожизненное заключение с возможностью освобождения через 30 лет. На «Дорожке флирта» (Flirtation Walk) на берегу Гудзона, столь романтично показанной в кинофильмах[40], было больше отработанной резины, чем на испытательной трассе шинной компании Firestone. Мой опыт в Вест-Пойнте лишь подтвердил то, чему научила католическая школа: женщина – не что иное, как сексуальный объект.
Офицерский корпус ВВС США, членом которого я стал в 1967 году, был также чисто мужским сообществом. Я ни разу не видел женщины-пилота. Вечером по средам и пятницам в заведении O'club нас развлекали стриптизерши, и военные летчики рассматривали женщину исключительно как семяприемник. И если в те времена кто-то высказывал иную позицию, то он явно собирался баллотироваться в конгресс. Возможно, женщины – с Венеры, а мужчины – с Марса, но военные летчики были родом с планеты Замедленного развития (ЗР).
Когда я первый раз переступил порог офиса Отдела астронавтов, я не имел ни малейшего понятия о том, как впишутся в нашу рабочую жизнь шесть женщин TFNG. Мое поведение и мой лексикон в их присутствии оставались теми же, что и в мужской компании. Однажды в самом начале я имел неосторожность рассказать группе новичков, среди которых была Салли Райд, анекдот, в котором фигурировало слово сиськи. Едва ли Салли в следующие 10 лет сказала мне хоть слово. Однако тогда я этого не понимал. У меня просто не было иного опыта, которым я мог бы руководствоваться. Женщины в нашей профессии были для меня таким же непознанным и непознаваемым явлением, как жизнь на дне Северного Ледовитого океана.
Я был не единственной жертвой атрофии мозга в той части, которая касалась общения с женщинами. Однажды несколько астронавтов-мужчин нашли в траве возле спортзала живого ужа. Они проникли в женскую раздевалку и засунули скользкую тварь в сумочку Джуди Резник. Когда она вернулась с пробежки, все мужики собрались за дверью раздевалки, хихикая, как семиклассники. Они услышали шум воды из душа, потом вода стихла, открылась дверь душевой. Через несколько минут визг, прямо как из фильма «Психо»[41], эхом пронесся через спортзал. Виновники испарились в мгновение ока.
Один из морских летчиков группы, пожалуй, лучше всех охарактеризовал отношение мужчин-военных к женщинам. Мы стояли у двери кабинета Салли Райд. Ее не было, и я обратил внимание присутствующих на наклейку на ее рабочем столе. Текст гласил: «Место женщины – в кокпите». Мой товарищ по военно-морской школе Top Gun посмотрел на наклейку, фыркнул и слегка переиначил фразу, разделив слово cockpit («кабина самолета») на cock («петушок») и pit («дырка»). Именно так военные астронавты в большинстве своем воспринимали женщин вообще, а привлекательных женщин – особенно. Когда дело доходило до отношений с женщинами-профессионалами, мы оказывались словно в слепом полете. А теперь нас забросили в группу женщин, которые были не просто профессионалами, а пионерами! Им предстояло нести знамя феминизма до победного конца.
Кто же были эти чуждые создания, с которыми столкнула нас судьба?
Двадцативосьмилетняя Джуди Резник из Акрона, штат Огайо, защитила докторскую степень по электротехнике в Мэрилендском университете и была пианисткой с классическим репертуаром. После недолгого замужества она развелась. До отбора работала в Xerox Corporation. Впоследствии мы с Джуди отправились вместе в первый полет, и это сделало нас близкими друзьями. Она погибла во втором полете на «Челленджере».
Тридцатилетняя Седдон из Мёрфрисборо, штат Теннесси, была незамужем, работала хирургом. Привлекательная внешне, она вдобавок имела соблазнительный теннессийский акцент, мягкий, как виски Wild Turkey. Она окончила Беркли и имела докторскую степень по медицине из Университета Теннеcси.
Анна Фишер, 28 лет, еще один очень симпатичный медик. Она появилась на свет в Нью-Йорке, но своим родным городом считала Сан-Педро в Калифорнии. Имела докторскую степень по медицине и магистерскую по химии от Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе. К моменту прихода в NASA Анна уже была замужем за Биллом Фишером, тоже доктором и астронавтом набора 1980 года. Анна родила своего первенца через несколько лет после того, как ее отобрали в группу TFNG, и стала первой мамой, поднявшейся в космос.
