Вересковый рай - [43]

В большей степени испытывая отвращение к такому недостойному мужчины поведению, нежели опасаясь, что Мадог попытается оказать сопротивление, Саймон сильно ударил его по голове рукояткой ножа. Всхлипывания и крики мгновенно стихли. Саймон вытащил из-за пояса Мадога меч и отбросил его подальше. Потом, не имея больше нужды торопиться, он отвязал со штанов Мадога подвязки и одной из них крепко скрутил за спиной его руки, а другую в виде петли нацепил ему на шею. Пока Мадог будет лежать тихо, петля будет свободной. Как только он попытается бежать или кричать, петля затянется и задушит его.

Затем Саймон встал и принялся бить Мадога по лицу плоской стороной меча. Его не слишком беспокоило, что порой он задевал его и лезвием. Однако бил он не сильно, и после нескольких ударов Мадог полностью очнулся.

– Где леди Рианнон? – спокойно спросил Саймон.

– Я не знаю! – взвыл Мадог, дрожа от страха.

Саймон улыбнулся.

– Ты предпочитаешь лишиться сначала правого уха или левого? – полюбопытствовал он.

– Вы не посмеете, – дрожащим голосом произнес Мадог.

Вместо ответа Саймон быстро уперся каблуком Мадогу в горло, приподняв носком сапога его подбородок, и одним быстрым движением отсек ему правое ухо. Мадог закричал так пронзительно, что Саймон испугался, что их услышит стража в Абере, но решение пришло быстро. Саймон просто натянул петлю, и крик приглушился. Затем он сунул меч под мышку, ухватил Мадога за пояс и потащил его в чащу, где их никто не сможет увидеть и где звуки будут заглушаться и рассеиваться. Там он опустил Мадога на землю, сунул острие меча под узел и ослабил давление подвязки на горло.

Прежде чем Мадог успел отдышаться и снова поднять крик, Саймон любезным тоном произнес:

– Теперь ты знаешь, что я не шучу. И я буду спрашивать тебя снова и снова, что ты сделал с леди Рианнон. В следующий раз я отрежу тебе левое ухо, потом выколю глаза, потом буду отрубать каждый раз по пальцу. И знай, что тебе не нужно беспокоиться о том, что ты умрешь от потери крови. Я разведу огонь, раскалю нож и буду прижигать твои раны, так что ты останешься жив. – Он помолчал немного и равнодушно добавил: – Я буду очень стараться, чтобы ты остался жив и дольше мучился.

Слезы текли по щекам Мадога, смешиваясь с кровью, но он лишь безмолвно мотал головой из стороны в сторону. С самого начала он не верил, что Саймон мог что-нибудь знать о том, что он как-то связан с исчезновением Рианнон, и теперь решил, что, если, даже потеряв ухо, будет продолжать отнекиваться, Саймон поверит в его невиновность. Однако, увидев, как Саймон приподнял ногу, чтобы повернуть его голову и отсечь второе ухо, Мадог понял, что Саймон каким-то образом знал наверняка, что все это – его рук дело. Сама «ведьма» или ее помощник как-то дали ему знать об этом.

– Я покажу вам, – вскрикнул он. – Я не убивал ее. Я даже не причинил ей никакого вреда.

В этот момент Саймон едва не упустил своего пленника. Радостная новость, что Рианнон все еще жива, сразила его, подобно физическому удару. Он побледнел и на мгновение ослабил натяжение петли, удерживавшей Мадога. Крайнее отчаяние породило в этом человеке такую прыть и быстроту реакции, какая была ему далеко не свойственна. Он мгновенно перевернулся, вскочил на ноги, вырвал веревку из ослабевших в рассеянности пальцев Саймона и побежал. Попытка, конечно, успеха не имела. Сделав десяток прыжков, Саймон настиг его и, наступив ногой на волочившийся по земле конец подвязки, повалил Мадога на землю.

Мадог завопил снова и брыкнул ногой, пока Саймон нагибался, чтобы поднять конец веревки, но Саймон просто натянул петлю и ткнул острием меча в горло Мадогу, но не слишком сильно, чтобы избежать лишней крови. Не высказанная словами угроза превратила визг Мадога во всхлипывания, перемежавшиеся уверениями, что Рианнон цела и невредима.

– Если я найду ее живой и невредимой, – сказал Саймон, – больше я к тебе не прикоснусь.

– Вы отпустите меня? – взмолился Мадог.

– Я не могу сделать этого, – ответил Саймон. – Ты думаешь, я забыл, что ты убил Маллт? Но это уже не мое дело. Как ты будешь наказан и будешь ли наказан вообще, решать лорду Ллевелину. Теперь ты встанешь на ноги и без лишних разговоров отведешь меня к леди Рианнон, или я снова приступлю к тому, на чем мы остановились.

– Я все равно умру, – зарыдал Мадог. – Она ведьма. Она прокляла меня.

– Ты идиот, – откликнулся Саймон полным презрения голосом, подталкивая Мадога острием меча. – Леди Рианнон – никакая не ведьма. У нее нет силы проклинать. Веди меня к ней. И не надейся водить меня кругами. Что бы ни произошло с леди Рианнон, это произошло между рассветом и завтраком, когда я увидел тебя. Если ты не найдешь ее за половину этого времени, то вместо уха я отрежу тебе твой мужской орган. Ты заслуживаешь этого за то, что посмел поднять на нее руку.

Мадог ускорил шаг, убедившись, что Саймон не повторяет своих угроз, а исполняет их. Лицо Саймона остекленело, как у трупа, и взгляд был страшен. Это все, думал Мадог, воля ведьмы. По этой причине он не стал тянуть время, а быстро нашел тропинку, по которой шли утром Маллт и Рианнон. Мужчины двигались гораздо быстрее, чем женщины, поскольку Маллт тогда, как могла, сдерживала темп. Через несколько минут быстрой ходьбы они оказались на том самом месте, где Мадог напал на Рианнон, – земля, хворост и сухие листья были здесь вспаханы ногами и разбросаны во все стороны.