Вересковый рай - [12]

– Смешно! Хартия вольностей силой была вырвана у отца и свалилась на ребенка, который не лучше понимал, что он делает…

– Вы стояли за ним тогда и за его отцом тоже, когда он в первый раз дал клятву! – воскликнул Иэн, повысив голос, поскольку уже не мог сдерживать себя.

– Обе клятвы были принесены по принуждению, и вы знаете это, лорд Иэн, – более спокойно произнес Винчестер. Он понимал, что не стоило злить Иэна. – Вы также знаете, что Его Святейшество освободил и Джона и Генриха от этой пагубной клятвы.

– Она не была пагубной. Она была необходима для того, чтобы бароны знали, в чем состоит их право, а что может решать король по своей воле. Милорд, я прошу вас пересмотреть свою точку зрения. Вы знаете, я не бунтарь. Вы знаете также, что я оставался верен своей присяге на верность королю Джону в то время, когда другие нарушили ее. Вы видите – я здесь в ответ на вызов короля…

– Действительно, я знаю, что вы верный человек, – согласился Винчестер с улыбкой. – Вот почему меня не заботит, что ваши сыновья ждут снаружи и мрачно смотрят. – Улыбка исчезла с лица епископа. – Преданным людям нечего бояться, но слишком многие не похожи на вас, лорд Иэн.

Иэн тяжело вздохнул:

– Возможно, вы правы, милорд, но я еще раз прошу вас хорошенько поразмыслить и заставить короля быть более сдержанным в своих поступках. В нашей стране существует давняя традиция поддерживать право баронов принимать участие в решении государственных вопросов. Считаю, что это справедливо, но я прибыл сюда не для того, чтобы спорить с вами по поводу наших разногласий относительно того, что верно, а что нет. Я лишь хотел сказать: правильно это или нет, но английские лорды не смирятся с отменой Великой Хартии. Они будут бороться.

– Вы угрожаете мне? – мягко спросил Винчестер.

– Вы знаете, что нет, – ответил Иэн. – Я присягнул на верность королю и буду поддерживать его во всем, что считаю справедливым. Я просто пытаюсь объяснить, что думают бароны, поскольку я один из них, а вы, простите меня, милорд, нет. Верьте мне, милорд, я вовсе не угрожаю. Я предупреждаю вас: то, что вы делаете, может заставить баронов позабыть о своих личных сварах.

Винчестер засмеялся:

– О, они будут рвать и метать, но когда наступит момент действовать… Их всех так распирает чванство, что они схватятся за оружие при решении вопроса, кто из них станет во главе. Если только Пемброк… – внезапно он замолчал, обеспокоенный тем, что сказал больше того, что собирался, хотя и беседовал со старым другом.

Иэн сделал вид, что не слышал последних слов.

– Не давите на них слишком сильно, – настоятельно произнес он. – Проявите лишь немного уступчивости. Скажите пару приятных слов. Они все умны и проницательны, милорд. Этих людей можно постепенно направить туда, куда вы захотите, но если попытаетесь применить к ним силу, то лишь подстегнете их, но не объедините.

– Они никогда не объединятся, – с ухмылкой произнес Винчестер, недоумевая, почему Иэн проигнорировал упоминание имени Ричарда Маршала. – Если они не смогли объединиться против Джона, который как человек имел такие недостатки, что его все ненавидели, то, уверен, они не объединятся против Генриха, который не так испорчен, как его отец. Теперь выслушайте мое предостережение, лорд Иэн. Генрих будет править этой страной сам, не подпуская никого и не разрешая вмешиваться своим вассалам, которые, по воле Бога, получают право властвовать только от короля.

– И в чем источник силы короля? Разве не в поддержке своих вассалов? – спросил Иэн, поднимая брови.

– В тех, кому платят за повиновение, кто понимает, что это король сделал их такими, а мог и не сделать.

– Вы ничего не добьетесь, – вздохнул Иэн. – Вы приведете нас к войне – столкнете брата с братом, отца с сыном.

– Если этому суждено случиться, то так тому и быть, – произнес Винчестер, и его лицо приняло каменное выражение. – Лорд Иэн, мы давно знаем друг друга, и я понимаю, что намерения у вас самые лучшие. Я не слепой и вижу эгоистичную злобу баронов. Это они слепцы. Если все послушны, то и король будет мягким и справедливым хозяином. Его слово станет законом, и страна начнет процветать. Если бы пришлось принять участие в небольшой войне для того, чтобы преподать урок тем, кто не хочет подчиниться Божьей воле, что лишь один должен править, то пусть так и будет. Существует только один Бог, один Папа, и, значит, один король.

Иэн встал.

– Бог дает человеку свободу воли.

Винчестер поднял глаза, задержав взгляд на лице Иэна.

– Но тот, кто использует эту свободу воли во имя греха, обречен на вечные муки. И на Земле тоже. Тот, кто повинуется – процветает; тот, кто нарушает – оказывается отверженным.

Иэн еще раз склонился в поклоне и поцеловал кольцо епископа. Не имело смысла продолжать разговор. Он не испытывал слишком больших надежд на приезд сюда, поскольку знал, что Винчестер – человек проницательный. Однако Иэн не хотел упустить даже ничтожную надежду на то, что епископ поймет глубину испытываемых к нему чувств и почувствует реальную возможность гражданской войны. Теперь исчезла даже слабая надежда на понимание. Совершенно ясно, что Винчестер вполне отчетливо оценивал сложившуюся ситуацию и был убежден, что восстание можно подавить быстро, чтобы раз и навсегда покончить с сопротивлением.