Верден. Мясорубка дьявола. - [16]

Однако после длительных споров, кайзеровские генералы утвердили в качестве основной цели кампании 1916 года Верденский укрепленный район. Это главная опора всего восточного крыла французских оборонительных линий, своеобразный выступ, врезавшийся в немецкие позиции. Сам город Верден является центром сосредоточения большого числа коммуникационных путей. В случае его падения будет разрушена вся система обороны восточной части фронта, появится огромная брешь, открывающая прямую дорогу на Париж. Генерал Фалькенгайн убежден: Франция будет оборонять Верден до конца, бросая в огонь все новые и новые дивизии. «Верден　— самый мощный опорный пункт французского фронта от бельгийских границ до Швейцарии. Он окружен системой современнейших укреплений и, по представлениям всех французов, неприступен, так что превратился в национальный символ и ни один французский военачальник не посмеет добровольно сдать его неприятелю», — указывал начальник Германского Генерального штаба.

Что ж, исторически, этот город и впрямь имел огромное значение для Республики. Еще в восемнадцатом веке гениальный французский инженер Вобан создал Верден как крепость для защиты Парижа с востока. В 1792 году Верден был взят прусской армией в течение двухдневного боя. Во время франко–прусской войны крепость продержалась шесть недель. К сентябрю 1914 года генерал Жоффр был готов сдать Верден во имя стратегического плана общего отступления. Во время позиционной войны 1915 года германские войска стояли всего лишь в пятнадцати километрах от Вердена, но военная активность в этом районе была крайне незначительной. Но теперь не четырнадцатый и не пятнадцатый год. Ситуация кардинально изменилась, линия Западного фронта стабилизировалась. В нынешней ситуации страна будет делать все, что бы недопустить занятия немцами Верденского укрепленного района. В ходе тяжких оборонительных боев французские резервы будут полностью перемолоты. Расчет прост: если они перестанут воевать, они потеряют Верден. Если не перестанут – потеряют армию. Чудовищные потери вызовут возмущение в обществе. Обескровленный Париж не сможет перейти в контрнаступление и даже может быть даже мира.

«Если Верден окажется в наших руках, это откроет нам путь к сердцу Франции, в таком случае уже заранее обреченной на поражение. Но даже если мы и не достигнем такой стратегической цели, наши усилия принесут победу уже тем, что мы превратим Верден в губительный смерч, который постепенно всосет в себя весь французский военный потенциал, вычерпывая его с остальных участков фронта, из тыла, из всей Франции. Дивизию за дивизией будет поставлять неприятель на верденскую мельницу, а мы будем их там молотить одну за другой», — уверенно полагал генерал Фалькенгайн. Итак, новый стратегический замысел шефа германского Генерального штаба сводился к следующему. Германии нужна не столько громкая военная победа под Верденом, сколько полное истощение людских резервов Французской Республики.

Это было несомненным новшеством в военной науке. Впервые предлагался план уничтожения противника не путем нанесения ему поражения на поле брани, а при помощи процедуры длительного кровопускания до смерти.

Замыслы англо–французского командования, полностью отдавали стратегическую инициативу на первую половину 1916 года в руки Германии. По итогам союзнической конференции в Шантильи проведенной в декабре 1915 года, Лондон и Париж не планировали мощных наступательных операций до начала лета. Разумеется, отложение сроков наступления на лето имело крупный недостаток. Противник вновь получал стратегическую инициативу и возможность для маневра резервами с одного фронта на другой. Но по–другому поступить было просто нельзя, и причины были более чем серьезные. В обществе зрело серьезное недовольство затянувшейся войной, воодушевление лета четырнадцатого года давно уже кануло в лету. Полтора года войны принесли Франции более шестисот тысяч одних похоронок. Добавьте к ним вдвое большее число калек, и это при семнадцати миллионах мужского населения страны! Только представьте себе: свыше шестисот тысяч убитых из семнадцати миллионов всего мужского населения, с учетом стариков и младенцев! Проведенные мобилизации привели к тому, что встретить в тылу молодого здорового парня стало почти невозможно. Приграничные промышленные районы заняты немецкими войсками, а ведь они давали французской промышленности более семидесяти процентов всего железа и стали! В центральные районы Франции с начала войны хлынули огромные поток беженцев, люди массово уносили ноги, спасаясь от наступавших тевтонов. Оппозиция нещадно критиковала французское военное командование за его некомпетентность, повлекшую за собой столь кровавые потери.

Для компенсации потерь Парижу пришлось закрутить гайки на полную катушку. Страна жила по принципу: все для фронта, все для победы. Газеты проповедовали только патриотическую риторику, экономика полностью переориентирована на военный лад, наука брошена на разработку новых видов вооружений и улучшение старых, любое недовольство начисто выжигалось каленым железом. Женщины заменили в военной промышленности ушедших на фронт мужчин. Призывы к миру с Германией квалифицировались как государственная измена. Виновных ожидал скорый суд, с последующей тюрьмой или гильотиной. Жуткий разгул преступности, захлестнувший Париж, власть ликвидировала предельно просто и эффективно. Полиция составила список потенциально опасных рецедивистов, где–то около трех тысяч человек. Военные быстро похватали их, затем в порядке очередности отвозили за город, где тут же ставили под пулеметы. Как говорится, шлепнули на месте, без суда и следствия. Трупы, ни чуть не стесняясь, бросали в Сену. Столь крутые меры дали необходимые результаты. Общество в целом было консолидировано и готово продолжать войну. Жизненный уровень населения конечно же здорово упал, но в целом ситуация с продовольствием и товарами первой необходимости была конечно же намного лучше, чем в Германии. Сказывались собственные колониальные ресурсы, помноженные на помощь Соединенного королевства.