Вербное воскресенье - [16]

Свадьбу Курта и Эдит в Индианаполисе запомнили надолго. Она стала самым пышным празднеством, которое этот город видел, и, наверное, самым дорогим из всех, что он увидит в будущем. Узы брака освятил преподобный Фрэнк С. К. Уикс, священник унитарианской церкви. На церемонии собрались члены двух семей — Либеров и Воннегутов, а также стайка прелестных подружек невесты и несколько красавцев шаферов. Стоит упомянуть, что три поколения этих семей и так представляли собой два многолюдных клана, но у них также было порядочно друзей и родственников. Либеры и Воннегуты вместе с Холльвегами и Майерами, Северинами и Шнуллями, Раухами и Френцелями, Пантцерами, Хауайзенами, Киппами, Кунами, Метцгерами были самыми влиятельными немецкими семьями в городе. Все это были общительные, доброжелательные и сентиментальные люди. Они любили свадьбы, особенно между представителями дружественных кланов, с общим культурным и историческим наследием. Свадебное пиршество было организовано в соответствии с немецкими традициями: еда, напитки, танцы, музыка, песни. Альберт решил закатить небывалый прием в честь свадьбы дочери.

В 1913 году отель «Клейпул», расположенный на углу Вашингтон-стрит и Иллинойс-стрит, в самом центре города, считался одной из лучших гостиниц на Среднем Западе. Он был построен всего 10 лет назад и все еще блистал свежестью. Восемь этажей, пять сотен номеров. Главное фойе — 25 на 25 метров, 20 метров высотой, богато изукрашенное по моде того времени. Бельэтаж занимал громадный бальный зал, 40 на 25 метров. Позже он стал называться «Залом Райли» в честь нашего поэта-земляка Джеймса Уиткомба Райли. Вдоль бельэтажа со стороны Иллинойс-стрит тянулся ряд отдельных обеденных кабинетов, раскрашенных красным с золотом в стиле Людовика XV. Владельцем этого блистательного сооружения был Генри Лоуренс, близкий друг Альберта Либера, так что Альберт решил отметить свадьбу Эдит и Курта в «Клейпуле». Генри Лоуренс решил показать, на что способен, — и показал.

Помимо множества родственников кланов Либеров и Воннегутов, у Альберта было немало друзей, часть которых нужно было обязательно пригласить. На приглашение откликнулось около шестисот человек, включая полковника Томпсона, который приехал аж из Лондона в качестве представителя британского синдиката.

В назначенный день в «Клейпуле» собрались гости: мужчины в безупречных фраках, дамы в длинных кружевных бальных платьях. Повара отеля потратили на подготовку несколько дней, для гостей были накрыты гигантские столы с большим выбором кушаний. В бальном зале играл большой оркестр. Специально к свадьбе была сооружена барная стойка длиной в 60 футов с разнообразными напитками. Свадебные торжества завершились лишь к шести утра следующего дня. Никогда еще, ни до, ни после этого пиршества уважаемые и благовоспитанные представители довольно скучной общины не упивались до потери сознания в таком количестве и в столь короткое время. Употреблять крепкие напитки после нескольких фужеров шампанского все равно что лить бензин в костер. Около семидесяти пяти джентльменов и дюжина дам дошли до невменяемого состояния. Но Генри Лоуренс подготовился к этому. Потерявших координацию и способность к передвижению гостей ждали мягкие постели в комнатах наверху, куда их мягко препровождали официанты и портье. Некоторые из утративших стойкость гостей пребывали в объятиях Морфея еще три дня кряду.

Праздник получился грандиозный, но Воннегуты и Шнулли посчитали его достаточно вульгарным и не постеснялись высказать свое неодобрение. Некоторые городские шутники, которые знали, как Альберт ведет дела, так ответили на разговоры о больших тратах на застолье: «Да ладно вам! Альберт скорее всего оплатит все из кассы пивоварни, так что гулянка за счет синдиката, хоть он того и не знает!»

Это была заря XX века. Через год началась Первая мировая, а потом был принят «сухой закон». Роскошный прием закончился, чтобы уже никогда не повториться.

Брак Курта и Эдит был счастливым и уютным — как все счастливые браки. Поначалу они жили в умеренной роскоши, держали слуг, гувернанток и ни в чем себе не отказывали. Правда, они оба были несколько экстравагантными. Путешествовали и развлекались, если были нужны деньги, они продавали акции или брали взаймы. С принятием «сухого закона» Альберт не мог им больше помогать. Накопленного экономического жирка и гонораров Курта хватило на то, чтобы безбедно прожить 1920-е. Мать Курта, Нанни Шнулль-Воннегут, умерла в 1929 году, оставив Курту его долю скромного наследства, что перешло к ней от отца, Генри Шнулля. Вскоре они его истратили. Курт приобрел участок на восточной стороне Норт-Иллинойс-стрит в районе Сорок пятой улицы. Там он построил большой и очень красивый кирпичный дом по собственному проекту.

В 20-х и 30-х годах они отдали старших детей в частные школы: Бернарда в школу Парк, Алису в Тьюдор-Холл — школу для девочек. Затем Бернард поступил в Массачусетский технологический институт, получил степень бакалавра, а после защитил докторскую диссертацию по химии. Он стал и по сей день остается серьезным ученым. Алиса вышла замуж за Джеймса Адамса. Но когда К. вошел в пору юности, семья Воннегутов уже испытывала серьезные финансовые проблемы. Он застал лишь невзгоды 1930-х. Родители перевели его из частной школы в обычную начальную школу № 43, потом в Шортриджскую среднюю школу. Его отправили в Корнеллский университет со строгим напутствием — не записываться ни на какие «легкомысленные» лекции, уделять все время практичным наукам, особенно физике, химии и математике.